Дневник Благодати

Я больше не применяю к вечным наградам, упомянутым в Заповедях блаженства, насмешливого эпитета «журавль в небе». Что толку надеяться на будущие награды? А что толку было английскому заложнику Терри Уэйту верить в то, что он не проведет остаток своей жизни прикованным к двери в грязной бейрутской квартире, но дождется возвращения в мир, где его ждали родные и друзья, милость и любовь, музыка, нормальная пища и хорошие книги, если только сможет найти в себе силу продержаться еще немного? И что толку было рабам верить в то, что Богу не нравится мир, в котором присутствуют непосильный труд и хозяева, вооруженные кнутами и веревками для линчевания? Верить в будущие награды — это значит верить, что могущественная Господня рука склоняется к справедливости, что однажды гордые будут низложены, смиренные вознесены, а алчущие исполнятся благ.

Перспектива будущих наград ни в коем случае не подразумевает, что нам больше не нужно сражаться за справедливость сейчас, в этой жизни. Скорее, она делает нас способными верить в то, что Бог все же справедлив. Обещание Иисуса о наградах, подобное звуку колокола, долетающего из другого мира, — это заявление о том, что в будущем не будет зла, а только добро, как бы сегодня ни выглядели наши обстоятельства.

Из книги «Иисус, Которого я не знал»

25 января Божья «авантюра»

Пол Турнье сказал: «Есть две вещи, которые мы не можем совершить в одиночку: вступить в брак и быть христианином». Из своих взаимоотношений с Церковью я усвоил, что она крайне важна и даже — жизненно необходима. Мы — Божье «новое общество» на земле.

Конечно, я осознаю, и осознаю с болью, что совершенная церковь — это мираж. Многие церкви предлагают больше развлечений, чем поклонения; больше однообразия, чем свободы; больше самодостаточности, чем желания влиять на этот мир; больше закона, чем благодати. Ничто не тревожит мою веру больше, чем разочарование той Церковью, которую я вижу.

И все же, я должен напоминать себе слова Иисуса, обращенные к Его ученикам: «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал». Церковь была Божьим рискованным шагом — Его, так сказать, «авантюрой». В ее ущербном лике я даже увидел парадоксальный признак надежды. Решив жить в нас, глиняных сосудах, Бог сделал человечеству наивысший комплимент.

Я несколько раз прочитал Библию целиком, «от Бытия до Откровения», и каждый раз не переставал удивляться тому, что Церковь является кульминацией, реализацией изначальных Божьих замыслов. Тело Христа становится новым, всеобъемлющим явлением, которое разрушает барьеры между расами, национальностями и полами и делает возможным сообщество, которого нигде больше в мире не существует. Достаточно прочитать первые абзацы каждого из посланий Павла к общинам, разбросанным по всей Римской империи. Все они — «во Христе», и это гораздо важнее их расового или экономического статуса, или любых других категорий, которые может выдумать человечество.

Моя сущность во Христе важнее моей сущности американца или жителя Колорадо, или белокожего мужчины, или протестанта. Церковь — это место, где я торжествую о своей новой сущности и реализую ее потенциал в окружении тех, у кого много различий, но есть и самое важное общее. Наш долг — своей жизнью продемонстрировать перед глазами наблюдающего мира, который все больше погружается во взаимную вражду и разделения, существование альтернативного общества.

Из книги «Много шума из-за церкви»

26 января Полночная церковь

Однажды я побывал в «церкви», которая, не будучи причастной ни к одной деноминации и не имея оплачиваемых сотрудников, умудряется каждую неделю привлекать на свои собрания миллионы посвященных людей. Название этой организации — Анонимные алкоголики. Я пришел туда по приглашению одного из моих друзей, который незадолго до этого признался, что у него — проблемы с алкоголем. «Загляни на наши собрания, — сказал он. — Мне кажется, что первая Церковь выглядела именно так. Думаю, тебе будет интересно на это взглянуть».

В полночь с воскресенья на понедельник я переступил порог ветхого дома, который в тот день уже успел принять шесть собраний. В воздухе, подобно слезоточивому газу, витали едкие клубы разъедавшего глаза сигаретного дыма. Тем не менее, я быстро понял, что именно имел в виду мой друг, сравнивая это собрание с первой Церковью.

Так называемое «время общения» словно сошло со страниц учебника по проведению малых групп. Люди сочувственно выслушивали друг друга, давали сердечные советы, дружески обнимались… Каждый из участников собрания рассказал о своих личных успехах в борьбе с зависимостью. Мы то смеялись, то плакали. Большинству присутствующих явно нравилось, что они окружены людьми, которые сквозь внешний фасад могут прямо глядеть им в душу. Там не было причин для неискренности — все находились в одной лодке.