Дневник Благодати

«Жизнь следует понимать, оглядываясь на прошлое, однако жить мы должны, глядя в будущее», — сказал Кьеркегор.

Из буклета «Водительство»

19 января Постоянство

Я сразу научился никогда не задавать себе вопрос: «Тебе сегодня хочется идти на пробежку?» Я просто встаю и бегу. Почему? По многим причинам. Так, регулярные упражнения позволяют мне есть то, что я хочу, не тревожась об избыточном весе. Кроме того, бег приносит долговременную пользу легким и сердцу и дает мне способность заниматься другими видами активного отдыха, вроде катания на лыжах и альпинизма. Все эти преимущества представляют собой нечто вроде «отсроченного вознаграждения».

Как и в случае с физическими упражнениями, польза от молитвы, в основном, проявляется в результате постоянства — простой дисциплины. Писательница Нэнси Мейрз говорит, что она посещает церковные собрания по той же причине, по которой каждое утро садится за свой рабочий стол: если вдруг придет какая-то важная мысль, она просто не хочет ее пропустить. Подобным же образом я отношусь и к молитве. Очень часто мне бывает сложно сформулировать, в чем же заключается ее непосредственная польза, и все же я продолжаю молиться независимо от того, ощущаю я что-то особо полезное или нет. Я проявляю постоянство в надежде лучше познать Бога и, возможно, — услышать что-нибудь от Него одним из тех способов, которые доступны только в тишине и уединении.

На протяжении многих лет я противился молитве как повседневной обязанности, считая, что общение с Богом должно быть спонтанным и непринужденным. Как следствие, я молился лишь от случая к случаю и без особого удовольствия. Со временем я понял, что спонтанность обычно проистекает из дисциплины. Леонардо да Винчи провел десять лет, рисуя уши, локти, руки и другие части тела в разных ракурсах, а потом в один прекрасный день перестал упражняться и начал рисовать то, что видел. Подобным же образом, спортсмены и музыканты никогда не достигают высот без постоянных тренировок и репетиций. Я обнаружил, что для достижения необыкновенных моментов свободного общения с Богом мне нужна дисциплина постоянства.

Слово «медитация», означающее глубокое молитвенное размышление, происходит из латыни, где имеет оттенок многократного повторения, репетиции. Так, Вергилий говорит о некоем пастушке, «медитирующем» на своей флейте. Зачастую мои молитвы действительно напоминают репетицию. Я повторяю основные ноты (молитва Господня), освежаю в памяти знакомые фрагменты (Псалмы) и пытаюсь разучить новые мелодии. Но главное — я просто проявляю постоянство.

Из книги «Молитва. Способна ли молитва изменить жизнь?»

20 января Все правильно

«Я никогда не буду молиться, как Мартин Лютер… У меня никогда не будет такой силы духа, как у Матери Терезы». Согласен. Мы призваны к тому, чтобы не копировать кого-то на земле, а осознать свою неповторимость. Как сказал Томас Мертон: «Для меня быть святым — это значит быть самим собой».

Я давно понял, что те вещи, которые моей жене как работнику социальных служб и капеллану хосписа удаются интуитивно, для меня просто недостижимы. Встречая человека, оказавшегося в отчаянном положении, я начинаю его расспрашивать. Когда же такого человека встречает моя жена, она сразу же настраивается на волну их тревог. Еще одно различие между нами лежит в плоскости молитвенной жизни. Я предпочитаю молиться по расписанию, в четко определенное время, она же молится спонтанно, по несколько раз в день.

Кроме того, что мы должны быть пред Богом самими собой, никаких других требований к молитве не предъявляется. Каждый из нас — это уникальный набор особенностей характера, взглядов на жизнь, воспитания, талантов и слабостей, и у каждого — своя уникальная история взаимоотношений с Церковью и Богом. Как сказала Роберта Бонди: «Если вы молитесь, то вы уже делаете это правильно».

На протяжении столетий Церковь постоянно смещала свои акценты в молитве. Первые христиане молились о силе и смелости. Затем государственная церковь придумала возвышенные молитвы. В средние века все сводилось к покаянию и мольбам о милости. Позже Ансельм и Бернар Клервоский вновь открыли Божью любовь и милость, а Франциск Ассизский призвал к беззаботной радости. Мейстер Экхарт, Тереза Авильская и квакер Джордж Фокс исследовали внутреннее, мистическое безмолвие сердца, в то время как брат Лоренс находил Божье присутствие в повседневном труде. Лютер побуждал к практическому посвящению, а Кальвин делал ударение на Божьем величии.