Дневник Благодати

Первые миссионеры хорошо послужили здесь более века назад, оставив после себя заметный след. Например, у клиники, основанной Сэмюелем Цвемером в Бахрейне, почтовый адрес до сих пор звучит как «Абонентский ящик 1». Также мы проводили богослужение в хорошо оснащенной больнице «Оазис» в Абу-Даби, основанной миссионерами в 1960 году. Именно здесь врачи и акушерки благополучно приняли в этот мир семнадцать членов королевской семьи. Уровень детской смертности в масштабах страны упал с 50 до 1 процента.

Я глубоко уважаю тех христиан, которые избрали трудиться в этой части мира. Во время пребывания в гостинице я познакомился с одной милой молодой супружеской парой, служащей в Афганистане в районе, который находится под постоянной угрозой насилия со стороны Талибана. В культуре этой страны мужчинам и женщинам просто запрещено появляться на людях вместе, поэтому они не могут ходить на «свидания», да и в любом случае им просто некуда пойти. Супруги слышат из соседней квартиры крики женщины, которую избивает муж, но не могут помочь ничем, кроме сочувствия. И они пытаются давать базовое образование в стране, где читать умеют только 37 процентов населения.

(Продолжение см. 4 февраля)

Неопубликованные путевые заметки,

Ближний Восток, 2009 год

4 февраля Церковь мусорщиков

(Продолжение от 3 февраля)

Из стран Персидского залива мы переехали в столицу Египта, Каир. Вдоль усеянных выбоинами улиц этого города на многие километры во всех направлениях тянутся одноцветные коричневые здания. Каждый день сюда со всей страны приезжают около четырех тысяч человек, присоединяясь к 22-миллионному населению мегаполиса. В отличие от стран Персидского залива, в Египте есть коренное христианское население (около 10 процентов от общего числа жителей), история которого уходит корнями к служению апостола Марка.

В воскресенье мы посетили «церковь мусорщиков» в пригороде Моккатам. Обширные трущобы с населением в 30 000 человек выросли здесь благодаря… мусору. Поскольку в Каире нет коммунальных предприятий по сбору мусора, люди ходят по улицам, собирая мусор в пластиковые кульки. Потом доставляют «добычу» в трущобы Моккатам, вываливают ее в общую кучу и отбирают пластик и металл, которые потом продают за гроши.

Около 30 лет назад возле этих трущоб кто-то обнаружил вход в большую пещеру, и со временем коптские христиане вынесли из нее (в основном, по ночам во время исламских постов, когда не было патрулей) 140 000 тонн камней, превратив ее в аудиторию на 3 000 человек. Вскоре «церковь мусорщиков» переросла этот зал и теперь они собираются в амфитеатре на 13 000 человек, также высеченном в скале. Один польский скульптор высек на каменных стенах сцены из Библии, а территорию амфитеатра засадили зеленью, превратив ее в оазис красоты посреди пустыни нищеты.

Жители Ближнего Востока обращаются в христианство крайне редко, хотя нам и удалось побывать на некоторых тайных собраниях верующих «из мусульман». Практически, каждый из таких христиан говорил, что предпринял смелый шаг покинуть ислам под впечатлением какого-то особого сна или видения.

У каждой страны — собственные отличительные черты. Так, в Кувейте совершенно ненормальные водители; Бахрейн поставляет алкоголь и проституток в Саудовскую Аравию; в Катаре находится телекомпания «Аль-Джазира», передачи которой смотрят почти в каждом арабском доме. Безусловно, это — совсем другая часть мира. Я наблюдал за чуждой культурой, слышал просьбы к американцам не судить обо всех жителях Ближнего Востока по нескольким террористам и вернулся домой, благодарный Богу за то, что я живу в демократическом обществе, где гарантированы права человека и хорошо относятся к женщинам и меньшинствам.

Неопубликованные путевые заметки,

Ближний Восток, 2009 год

5 февраля Призыв Дахау

Я был знаком с одним добрым и мудрым пастором, который во время службы в армии в ходе Второй мировой войны участвовал в освобождении концлагеря Дахау. Я попросил его рассказать об этом подробнее.

«Мне и одному из моих товарищей поручили сопровождать товарный вагон. Внутри его оказались человеческие трупы, сложенные аккуратными штабелями в точности, как дрова. Создавалось такое ощущение, что мы перевозим какую-то мебель. Я провел в том вагоне два часа, и на меня волнами накатывали негативные эмоции. Я негодовал, и этот гнев сохранялся и позже, подпитывая нашу работу.