В ту ночь я почти не сомкнула глаз. Прав Майлс или нет? Может, мое увлечение Джулиусом действительно объясняется тем, что он недостижим — в том числе и эмоционально, именно так, как бывает только у очень богатых. Да, конечно, деньги позволяли Джулиусу купить что угодно и выпутаться из любого положения, но разве можно купить счастье или доверие? Мне вообще кажется, что такое богатство, наоборот, заставляет хозяина постоянно терзаться страхом и сомнениями: любят ли его самого или же его деньги. Я-то искренне любила самого Джулиуса, что, собственно, его и пугало. Однажды он сказал мне: «Никогда не узнаешь, что такое настоящий страх, пока его не переживешь». В тот миг я взглянула на него и поняла, что, невзирая на богатство, пусть даже на миллионное состояние, мужчине важно ощущать свою значимость. А женщине, напротив, важно чувствовать, что она что-то значит для мужчины. Обманывайся сколько угодно, но на кошачий вопль, на страстный призыв одиночества существует только один ответ, а именно — отклик достойного партнера.
Спать я не могла, встала, раздвинула шторы. Меня пробрал знакомый тревожный озноб. Смогу ли я когда-нибудь вспомнить хоть какой-то этап или эпизод своей жизни и подумать: «Вот тогда я была счастлива»?
В книге Чеда Нимба я вычитала, что, если хочешь зачерпнуть из источника своей внутренней мудрости и чтобы твое подлинное «я» вывело тебя на правильный путь, нужно написать письмо себе же, но в молодости, и поделиться всем, что тебе открылось с тех пор. И я решила, раз уж мне все равно не спится, написать письмо себе двадцатичетырехлетней — той взбалмошной девчонке, что очертя голову влюбилась в Джулиуса. Я устроилась поудобнее, облокотилась на подушку и застрочила: