Дневник дьявола

К сожалению, из-за данного мной обещания, не могу рассказать, где это произошло. Приходится держать слово, которое я дал плохим парням. Мы были в одной африканской стране, нас вновь пригласил Эктор. Однако фотографии государственного переворота, который должны были совершить наемники, никогда не увидели свет. Мы даже не доехали до столицы. Однажды ночью нам рассказали о ритуальной передаче власти, которая должна была вот-вот состояться в одном из племен, обитавшем в буше и продолжавшем жить так, словно полыхающая вокруг гражданская война его не касалась. Мы и еще несколько человек сидели в хижине, точнее, в конуре, которая служила Эктору штаб-квартирой, и обсуждали племенные обычаи. Какой-то умник без умолку разглагольствовал о традициях людей, населяющих эти земли. Я помалкивал, хотя меня приводил в бешенство факт, что невежда все время путал племя банту с бушменами. Ну, и еще у меня чесалась спина. К этому я, правда, уже привык, однако всегда, когда ощущение зуда надоедало мне, становился невыносим. Наконец я не выдержал:

– Откуда тебе это известно? Из глянцевых журналов? Какой каннибализм, какое обрезание женщин? – Взбешенный, я повернулся к верзиле с пирсингом в носу, которому на вид было около двадцати пяти лет. Австралиец, а это, несомненно, был парень из Австралии, внимательно посмотрел сначала на меня, потом на Фишмана и ничего не ответил. Троглодит, воспитанный на иллюстрированных журналах!

Эктор разрядил обстановку громким смехом. Однако один из его товарищей продолжил тему.

– Но история содержит много примеров пожирания собственных детей, – робко произнес он, обращаясь ко мне.

– Разумеется, но это лишь мифология или литература. Я не слышал о таких обычаях у народов, которые находятся под угрозой вымирания. Такое может позволить себе только сытая и загнивающая Европа. – Я был горд, что в их глазах предстаю кем-то вроде оракула, и решил слегка пустить им пыль в глаза.

– А я видел нечто подобное, – подал голос чернокожий парень, один из солдат Эктора.

– Где?

– Во Франции. Я же француз.

В этот раз рассмеялись все. Даже Фишман, и тот выдавил из себя усмешку. Как там, в «Неграх» [50] говорится про Африку: «темная ночь, злые псы, связь оборвалась»? Да, почти все верно.

Поводом к разговору стало признание одной женщины, которую схватили в деревне. Она клялась, что мужчины не ушли на войну, а двинулись в джунгли к жилищу вождя, чтобы воздать почести его наследнику во время торжественного ритуала, когда вождь определит своего преемника и сожрет остальное потомство.

– Ерунда, – заявил Эктор. – Бунтовщики силой забрали их в свою армию или пустили в расход где-нибудь в буше.

Если бы мне удалось это снять! Такое действительно может потрясти весь цивилизованный мир! То, что творится по ту сторону изгороди. Фотографии из-за стены, ставшей зеркалом, за которое мы боимся заглянуть . Я словно слышу голос отца. Со стороны Адриана очень мило думать надлежащим образом, но в своем дневнике он не отметил свое тогдашнее странное убеждение: «Душа ребенка, освобожденная таким способом, будет светлой и кристально чистой. Она будет фотогеничной!» Может быть, тогда мне наконец удастся вернуть долг Ему и человечеству? Как бы не так!

– А я верю словам той женщины. – Это снова австралиец.

– В таком случае, может быть, пойдем к тому вождю и убедимся сами, – смиренно ответил я и почесался.

Тишина.

– Эктор, – не сдавался я, играя роль адвоката дьявола, – если ты так уверен, что это пустая болтовня, может, заключим пари?

Тишина.

(Я знаю, что описание этой сцены должно подчеркнуть ее демонизм, значимость принимавшихся тогда решений, страх перед Неведомым и предрассудки; такого эффекта в рассказе о той ночи в хижине в самом сердце опасного континента можно достичь, например, упомянув ливень, хлеставший по крыше, воду, стекавшую внутрь на головы и ботинки механических демонов неизвестной войны, какие-то приглушенные шорохи в джунглях, может быть, молнию, или – для разнообразия – нездоровую тишину, царящую вокруг, в то время как солдаты Эктора, притаившись в месте, куда не заглядывают даже спутники, рассказывали друг другу страшные истории – все что угодно, выберите сами, у меня нет на это времени).

– Ну-ну, Эктор Боно… Боишься, что и тебя сожрут? – Я насмехался над ним с несвойственной мне решимостью.

– Я заплачу вам двадцать тысяч долларов, если вы отведете нас туда и я смогу сделать снимок, – очень тихо проговорил Фишман, а я принялся нахально и с большим удовольствием чесаться.