Дневник для Стеллы

Не могу вам выразить, насколько я ошеломлен и удручен. Я прочитал ваше письмо дважды, прежде чем уразумел его смысл, но так и не могу до конца поверить своим глазам. Неужели бедного дорогого существа больше нет в живых? В субботу у нее, как я заметил, был несколько мертвенный цвет лица, но для человека, страдавшего ее недугом, столь внезапная смерть очень уж необычна. Ради бога, соберите своих друзей, чтобы они помогли вам советом и позаботились обо всех формальностях. Это все, что вам теперь остается. Я вряд ли могу вас утешить, ибо сам нуждаюсь теперь в утешении. Одно только время поможет вам. А сейчас главное — соблюсти приличия. Несчастье застало меня совершенно врасплох, и едва ли кто на свете испытывает к вам сейчас большее сострадание.[1211] Понедельник.

Свифт — мисс Эстер Ваномри

1 июня [1721?]

Я никак не мог придумать, как переписать для вас этот перечень[1212], и потому вручил его мистеру Уорэлу с тем, чтобы он передал его вам, а ему сказал, что это какие-то бумаги, которые вам переслали из Англии на мой адрес. — Да хранит вас господь, adieu —

Свифт — мисс Эстер Ваномри

Галлстаун, близ Киннегада,

5 июля 1721

Мне было не с руки, а, вернее, невозможно написать вам до сих пор, хотя я желал этого более, нежели обычно, памятуя, в каком расположении духа я в последний раз застал вас; надеюсь, впрочем, что оставил вас в несколько лучшем. Считаю своим долгом просить вас побольше следить за своим здоровьем, встречаться с людьми и гулять, в противном случае вас одолеет хандра, а ведь нет недуга глупее и тягостней, и если справедливо, что обладание всеми жизненными благами служит в какой-то мере от нее защитой, тогда у вас для этого решительно никакого повода. Кэд — уверяет меня, что по-прежнему чтит, любит и ценит вас больше всего на свете и сохранит эти чувства до конца своих дней, но вместе с тем он умоляет вас не делать ни себя, ни его несчастным из-за ваших фантазий. Мудрейшие люди всех времен почитали за лучшее ловить преходящие мгновенья и находить усладу в любом невинном занятии. Если бы вы знали, каких усилий стоит мне сохранять хоть немного здоровья, какие неудобства я принужден терпеть ради езды верхом и прогулок, а также вследствие воздержания от всего, что я люблю, то вы считали бы пустяком необходимость время от времени проехаться в карете или поболтать с глупыми и бесцеремонными людьми, дабы избежать хандры или болезни. — Без здоровья вы утратите всякое желание пить кофей и так ослабеете, что совсем падете духом. — Я передал Кэду все те вопросы, которые вы имеете обыкновение ему задавать, и он торжественно объявил, что отвечает на них утвердительно. Как продвигается ваша тяжба? Ведь вы были когда-то отличным сутягой, но только Кэд — вас испортил. — Я совершил довольно утомительное путешествие в ирландской почтовой карете, однако чувствую себя после этого вполне сносно. — Прошу вас, пишите мне бодро, без жалоб и укоров, иначе Кэд — непременно об этом узнает и накажет вас. — Что есть сей мир, если не чувствовать себя в нем настолько покойно, насколько нам позволяют благоразумие и средства? С каждым днем он представляется мне все более бессмысленным и ничтожным, и я приноравливаюсь к нему ради собственного спокойствия. Я здесь настолько усердно вникаю в чужие заботы относительно того, что сажать и где прорыть канаву, как если бы это имело ко мне самое непосредственное касательство, и с удовольствием размышляю об отсутствующих друзьях, надеясь увидеть их счастливыми и быть счастливым вместе с ними. Неужели вы при всем вашем достоинстве и здравом смысле будете вести себя иначе, чтобы сделать Кэда — и себя несчастными? — Приведите в порядок свои дела и покиньте этот гнусный остров[1213], и тогда все будет так, как вы того желаете. — Я не могу больше ничего прибавить, потому что меня зовут, mais soyez, assir'e que jamais personne du monde a et`e aim'ee, honor'ee, estim'ee, ador'ee par votre ami que vous. [Но позвольте вас уверить, что никогда и никого в мире ваш друг так не любил, не почитал, не ценил и ни перед кем так не преклонялся, как перед вами.] С тех пор, как я расстался с вами, я еще ни разу не пил кофей и не собираюсь этого делать, пока снова не увижусь с вами: никакой кофей, кроме вашего, не стоит того, чтобы его пили, если только я могу быть в этом деле судьей. — Adieu.

Мисс Эстер Ваномри — Свифту

[Июль 1721]