Дневник добровольца

В «Дневнике…» записывал мысли, события, рассказывал о солдатском быте, о боевых товарищах, о хороших и плохих людях, с которыми встречался на войне. Это моя история моей войны. Иногда смешная, чаще трагическая.

Поначалу заводил дневник как некую терапию. Он помогал молчать. На войне надо быть молчаливым. Потом привык к нему, и дневник превратился в доброго собеседника, всё понимающего, умеющего слушать и прощать.

В «Дневнике…» мало войны, много любви. Только в той жизни, которой живу сейчас, войны больше. Уверяю вас. Безжалостной и беспощадной. Любви совсем нет. В жизни любви нет, но она есть в моём сердце, как раз там, где нет войны.

В «Дневнике…» нет ни одного топонима. Избегал упоминать позывные командиров. Не описывал сути боевых заданий, на которые выходил. Объектам, где приходилось бывать, придумывал смешные или романтические названия. В зависимости от настроения. Тому есть причина. В случае моей гибели телефон мог оказаться в руках неприятеля и навредить моим товарищам.

Вот вроде и всё. Зачем я вам об этом написал? Чтобы знали. Я жив. Несмотря ни на что. Я не предал ни вас, ни себя, ни нашего Отечества, ни своей любимой русской литературы. Мои дети могут гордиться мной».

Вернусь с боевого, отправлю. Мыслями я уже на большой земле. Тяжёлый месяц. Психологически. Постоянно думаю о доме.

8 октября, 14:32

Не мог уснуть до трёх ночи. Мысли не дают покоя. Крутился на камнях, вертелся так, что протёр дырку в камуфляже. На боку. Встал в районе семи. Выпили кофе с Элпэка.

Парни начали к девяти подтягиваться к нам. Обсудили то, что появились проблемы с бензином и рацией. Эти проблемы нами не решаемы. Доставки нет. «Ноги» не справляются. Продумали план сегодняшней работы. Будем копать ход до лисьей норы, которую давно заметили, но не заглядывали туда. Вдруг заминирована.

В районе одиннадцати вышли, а к часу дня уже прокопали ход под землёй до норы, где нашли ящик с патронами для пулемёта. Крупнокалиберного. Полностью заряженная лента. Ящик с американской маркировкой, но лента, похоже, наша. Завтра перенесём в Отросток.

Попросил Костека влезть в нору и пошебуршить там землю, вдруг пулемёт найдём. Костек залез целиком, одни ноги торчат. Лежит не двигается. Испугался, подумал, что с ним что-то случилось. Позвал. Не отзывается. Слышу, Костек начал как бы сам с собой разговаривать. Всё, решил, с ума спятил. Рядом жахнуло. Наверное, с испуга фляга потекла.

Подёргал Костека за ноги. Он развернулся. Смотрю, а у него в руках телефон. Парень, оказывается, залез в нору и снимал там себя. Я расхохотался и назвал его чёртовым блогером. Дал команду на выход, и к двум часам дня мы уже вернулись в Отросток. Перекусили.

8 октября, 21:11

Перекусили, отдохнули часок, занялись наведением порядка в Отростке.

Ветер и дождь то затихнут, то снова усилятся.

В Отросток вода не проходит. Заранее затыкали все возможные и невозможные дыры. Герметичненько сидим.

Вечером покошмарили немцев из РПГ и стрелковым. Ответки почему-то не было.

Переходим в статус ночного бдения.

Дежавю. Каждый новый день похож на предыдущий. Стабильное положение.

Бензин принесли. Генератор урчит, как гигантская кошка.

9 октября, 13:42

Сплю плохо, работаю хорошо. Мокрый, грязный, уставший. Прямо как рыжий, честный, влюблённый. Фильм такой был. В детстве. Помню только название.

Вчера вечером с парнями смотрели что-то американское. Чушь полная. Мужик пристегнул себя к женщине наручниками и застрелился. Женщина потом полфильма таскалась с его трупом, пытаясь отстегнуться. Так и мы таскаемся с окраиной Российской империи, которая назвалась Украиной и торгует подаренной нами государственностью. Украина пристёгнута к нам корнями. Она добровольно пустила себе пулю в лоб и теперь трупом путается под ногами. Корни не обрубить. Выход один. Перестать считать её окраиной и сделать частью Российской империи.

Украины нет. Есть одна неделимая Россия. За неё и стоим.

9 октября, 21:25

«Помните, что вы герои, — говорю парням, — и вам будет легче…» Они помнят и улыбаются, когда иные плачут от боли и страха.

10 октября, 10:31

Рамзан (боевой санитар) как-то сказал, что, если человек падает от изнеможения, значит, он потратил всего лишь третью часть своей жизненной энергии. Останется запас в целых две трети, то есть в два раза больше истраченного. Слова Рамзана вспоминал, когда валился с ног от усталости. Поднимался и снова бежал, шëл. Когда не мог идти, полз.

Группу из Кишки Дракона сменили. Значит, скоро придёт замена нам. Получилось самое длинное б. з., несмотря на то что задачу выполнили в первую неделю. Всё остальное время самостоятельно искали себе работу, ставили задачи и выполняли их. На войне это нормально. Обычное дело, и всё же хочется сказать, что парни моей группы — молодцы. Почти не ныли. Со всем справлялись.

Время болезненно замедляется. Кто хочет почувствовать на своём языке жвачку минут, должен непременно сходить на войну. Здесь время не движется, следовательно, люди живут дольше. Такой вот парадокс войны.