Дневник доктора Финлея [сборник litres]

– Несколько лет назад мы с женой пережили страшное горе – потеряли нашу маленькую дочку. Она стояла на тротуаре, когда вдруг прямо на нее с дороги на большой скорости свернул пьяный водитель… В общем, жена настояла на том, чтобы сохранить все дочкины вещи, ее одежду, книги, игрушки – все.

Финлей промолчал. Что тут можно было сказать? И уже с нехорошим предчувствием он подумал о том, что вполне могло его ожидать. И действительно, в этот момент открылась дверь и вошла Тереза, одетая в красивое белое шелковое платье с широкой юбкой, в шелковые чулки и изящные лакированные туфельки. Ее волосы были зачесаны назад и завязаны серебристой лентой, а тонкую шею украшало серебряное ожерелье с аметистами. Она посмотрела на Финлея, смущенно осознавая, как изменилась ее внешность, затем обняла его и крепко поцеловала:

– О, доктор Финлей, вам нравится, как я теперь выгляжу? А под платьем я даже еще красивее в том, что миссис Фергюсон называет моим «нижним бельем». Хотите посмотреть?

– Если миссис Фергюсон нравится, дорогая, то и мне тоже.

– Теперь я не называю ее миссис Фергюсон. Ей нравится, когда я называю ее «мама». А сейчас я спущусь вниз и покажу новую себя Норе, кухарке.

Когда она ушла, Фергюсон молча посмотрел на Финлея:

– Мой дорогой, мой дорогой Финлей, эта маленькая девочка объяснила ситуацию лучше, чем я когда-либо смог бы. Вам будет тяжело, я знаю. Вы спасли ее от страшной болезни. Вы любите ее, как свою собственную дочь. И все же, Финлей, не лучше ли ей жить в уютном доме с матерью, любящей матерью, которая будет заботиться о ней и воспитывать ее как родную дочь? Только женщина может правильно ухаживать за маленькой девочкой, пока та не войдет в зрелую пору девичества. Разве вы не чувствуете, что, какой бы ни была ваша жертва, было бы разумно отпустить Терезу к нам, как будто она наше дитя?

Финлей наклонился вперед и поднес руку ко лбу. «Да, – подумал он, – ради моей малышки я должен отпустить ее».

– Да, – наконец произнес он. – Я понимаю все ваши доводы. И я согласен. Я должен согласиться. – Он помолчал. – Лучше мне не оставаться на этот маленький праздник. Тереза не будет скучать по мне. Лучше так. Я счастлив, что ей повезло, потому что знаю: вы, сэр, и ваша жена сделаете все возможное, чтобы девочка была счастлива.

Финлей уже собрался уходить, когда Фергюсон встал и пожал ему руку:

– Мы никогда, никогда не забудем, дорогой Финлей, что без вас наша прекрасная маленькая дочь осталась бы беспомощной, безнадежной калекой.

Финлей шел домой медленно, в настроении, граничащем с отчаянием. «Что со мной не так, – с горечью думал он, – почему я обречен на такие испытания? Я теряю единственную женщину, которую когда-либо любил, и теперь, по весьма уважительным причинам, я должен отказаться от почти своего, самого дорогого мне ребенка».

11. Ребенок Джанет

Несколько дней спустя Финлею позвонили из отеля «Каледония». На душе у него по-прежнему было грустно и тяжело. По прошлому опыту он всегда с опаской относился к вызовам из роскошного отеля, за которые можно было получить достойное вознаграждение, или совсем наоборот. Запросив информацию у своего друга Билла Скотта, телефониста, он получил такой ответ:

– Это пара иностранцев, Финлей. Говорят по-испански, из Боливии в Южной Америке. Высокий стиль и все такое, но на твоем месте я бы заблаговременно получил свой гонорар. Эта женщина тебя вызывает – сеньора да Коста. Она попросила найти ей лучшего врача в Шотландии, так что мне пришлось назвать тебя. Но берегись, Финлей, она настоящая стерва.

– Спасибо, Боб. Я буду начеку.

С этим дружеским предупреждением Финлей неспешно поехал к большому отелю через долину и наверх к гребню холма. В отеле, поскольку персонал состоял в основном из местных парней, Финлея встретили с улыбками и проводили до лифта, который доставил его на седьмой этаж, в роскошные апартаменты сеньора и сеньоры да Коста.

Сеньора сидела на кровати, опираясь на две объемистые подушки, и была одета в ночную рубашку, которая могла быть куплена только в Париже.

– Ах, доктор, наконец-то вы здесь! – Оглядев Финлея, она добавила как бы про себя: – И молодой, красивый, умный… хотя я боялась худшего. Садитесь, доктор. – Она глубоко и хрипло вздохнула.

– Мадам, в этой комнате можно задохнуться, – мягко сказал Финлей. – Я должен открыть окно.

– Нет, доктор, прошу вас. Посмотрите сначала мое горло.

Финлей открыл саквояж, вынул шпатель и поближе пододвинул ночник:

– Выньте ваши вставные зубы, мадам.

– Но, доктор, у меня нет искусственных…

– Будьте добры, выньте вставную челюсть, если не хотите ее проглотить.

Поскольку пациентка медлила, Финлей просунул ей в рот указательные пальцы и вытащил огромную пластину, окаймленную идеальным набором белых зубов.

– А теперь, мадам, откройте рот пошире, очень широко. – (Явно расстроенная, она неохотно подчинилась, отчего ее щеки скорбно обвисли.) – Широко, мадам. Пошире, пожалуйста.