Дневник другого измерения

Нас разместили в плацкартных вагонах. Спим на твёрдых полках. Полки абсолютно деревянные со всех сторон, и к тому же, очень жесткие.  Матрацев и подушек не выдали, и у меня уже болят все бока. Из постельных принадлежностей, имеются только бушлаты и плащ-палатки.  Свою амуницию – бронники и вёсла, сложили в ящиках под первыми полками. Наша батальонная техника то же едет с нами. По прибытии, нам должны передать еще 3-а БТРа из Калужского батальона, на место которого мы и едим.

Я занял правую верхнюю полку во втором купе. Само купе выглядит мрачновато, кругом царапины и пятна неизвестного происхождения.  Со мной в одном купе едут: Пескарь, Капэн и Табун. Боковые места заняли: Паша Андреев и Андрюха Рыкин.

Пескарем, мы зовём Леню Дробыша. Хотя в военнике, он записан как Алексей.  Он родом откуда-то из Брянских лесов, на гражданке жил почти у самой границы с Беларусью и Украиной. На КМБ мы были в одной роте, но в разных взводах. Потом я поехал в учебку, а он остался в бригаде. Тогда-то его и прозвали Пескарем. Говорят, что он был похож на какого-то дембеля по прозвищу Пескарь. Этот дембель уволился перед нашим призывом. Вот в честь него, его так и прозвали.  А когда через четыре месяца я вернулся в Тулу, на базе нашей бригады сформировали дивизию, в которую вошли еще несколько частей. И так получилось, что мы попали служить в разные части. А перед командировкой, Пескаря перевели в наш полк и назначили водителембэтэра, да еще и в мой расчёт.

Капэном, здесь зовут Женю Капелана, он в моем расчёте числиться стрелком-наводчиком, а Табуном, мы называем водителя из другого экипажа – Витьку Табунова. Командиром его экипажа числится Паша Андреев, но так его тут никто не зовет. Весь батальон, знает его как Андрюху. Ну, а Андрюха Рыкин, прозвищем пока не обзавелся.

Половина нашего вагона заселена мазутой, к которой относятся: БТРщики, водители, связисты, слесари и химики. Остальные пассажиры, кто не мазута, относятся к третьей роте.  Где-то там дальше, в других купе, едут: невероятный парень из Чувашии по фамилии Гайдак, Чебурашка или просто Чеба, Пушкин, Малой и другие военные, чьи имена и прозвища в своем большинстве мне не известны. Хотя Малого, кажется, Вовой зовут…

За месяц до командировки, в наш полк перевели много солдат из других частей Московского округа. Среди них было очень много молодых, которые только-только КМБ прошли. Потом, все роты в батальоне здорово перемешали. Списки были известны давно, но фактически это произошло прямо на перроне, в момент погрузки эшелона.

Мою, родную, третью роту тоже основательно потрепали. Но я, впрочем, как и вся мазута, осталась числиться в взводе материально-технического обеспечения. Нас только слегка укрепили связистами, слесарями и водителями. А еще сформировали три расчёта экипажей БТРов. В этой связи, кое-кого, в том числе и мня, назначили на другую должность. Из командира авто-отделения, я превратился в командира расчёта БТРа. И мой расчёт стоит по списку первым.

Поезд движется, как правило, только в ночное время, а днем стоит в тупиках и отстойниках.  Обычно, за окном можно лицезреть только кирпичные стены, пустыри или неподвижные товарные вагоны других поездов. Ночью – ясное дело, вообще ничего не видно. Поэтому, какой город мы сейчас проезжаем, я не знаю.   Названия станций никто не объявляет, а расписания движения нашего поезда, скорее всего никто не составлял.

Делать нечего, сохнем от скуки.  В другие вагоны не ходим – не велено, да и двери в тамбурах заперты на замки.  А еще, в нашем вагоне едет проводник – мужик лет сорока, но его никогда не видно. Он всю дорогу бухает вместе с нашими офицерами, а иногда выходит по блевать в туалет. Я даже не знаю, как его зовут.

Из Тулы выехали 18 октября. Тогда, ночью был заморозок и при погрузке все сильно замерзли. И как выразился Пескарь: “Змерзли, як на марском дне”.  Поэтому, по-настоящему отогреваться начинаем только сейчас. А чем дальше едем, тем теплее становиться. Видимо Кавказ уже близко. Хотя едим как-то странно. То в зад, то в перед. Поезд часто меняет направление.

 24 октября.

Продолжаем ехать. Несколько раз двигались днем. Проехали Белгород, а потом снова где-то остановились, после чего со всех сторон, наш эшелон окружили товарные вагоны. От такой езды, скоро наши крыши поедут быстрее, чем мы.

В вагоне полным ходом идут притирки и проверки на вшивость.  Но до обид дело не доходит. Молодежь расслабляется, почувствовали слабину. А вот когда мы били еще в Туле, то у каждого молодого бойца нашей роты была своя не формальная должность. Кто-то по вечерам исполнял обязанности выключателя. Его так и звали – Выключатель.  После отбоя, он строевым шагом подходил к выключателю и с докладом: «Товарищ Выключатель, разрешите Вас выключить», гасил в казарме свет. После этого, боец замещающий должность сказочника, должен был рассказывать сказку.  Сказка была всего одна, про птичку-синичку, и начиналась как-то так: «Летит птичка-синичка по лесу, а ей на встречу три поросенка: Ниф-ниф, Нуф-нуф и Наф-наф.