Дневник электрофикатора

Был в селе у Максима. Он мне много чего рассказал о своем расследовании, о своих подозрениях, но главное он показал мне вещественную улику – это кусок консервной банки с иностранной надписью. Мне приходилось видеть подобную консервную банку, когда была международная гуманитарная помощь организованная известным полярным исследователем Ф. Нансеном. Из этой консервной банки было сделано взрывчатое вещество начиненное рубленной проволокой, и оно было брошено в кладовую, где находился отец Оксаны. Конечно, это было весомое вещественное доказательство, ибо немного совсем людей, которые имели доступ к гуманитарной помощи. Только нужно по документам установить, кто получал гуманитарную помощь, и как и кому она распределялась. Тут мы решили обратится к Алеше, что бы он попробовал узнать в райпотребсоюзе как распоряжались гуманитарную помощь. Потом Максим спросил у меня, не было ли у меня больше конфликтов с Василием и его командой. Я сказал, что нет. Но он предупредил меня, что бы я держал с ним ухо востро, ибо он человек очень подлый. Поинтересовался, нет ли у меня оружие. Откуда оно у меня возьмется. Ответил я. Он предложил мне свой обрез на всякий случай, но я отказался. Договорились встретиться на следующей неделе.

10 октября 1933 года.

Наконец-то прислали нам высоковольтное оборудование на тяговую подстанцию. Правда, когда Яков Ильич разобрался с поставленной аппаратурой, то оказалось, что ртутные преобразователи прислали не того типа. По проекту нам должны были поставить преобразователи РВ-20/30 на напряжение 3300 вольт и ток 2000 ампер. Нам же поставили преобразователи типа РВ-16/20 с графитовыми анодами типа А-16-у на напряжение 1650 вольт. Такие преобразователи применялись только для электрификации участков, где ходили пассажирские электрички. Конечно, из-за этого получился большой скандал, приезжала большая комиссия, которая разбирала этот случай. И конечно, нашли крайнего стрелочника в этом деле, им оказался снабженец Михаил Иванович. Его взяли под стражу, на него завели дело, учли все его промахи и недоделки, вспомнили, что когда-то он служил в войске батька Махно. Короче, над ним нависла серьезная опасность, его надо было выручать. У меня была с ним встреча в тюрьме в Запорожье. Держался он хорошо, но видно было, что ему неприятно его положение, тем более он совершенно невиновен в этом деле, ибо заявки он делал правильно. Он сказал, что надо послать в Ленинград на завод Электросила, что бы нам прислали преобразователи согласно проекта.

Яков Ильич написал письмо на завод Электросила, кроме того решили послать меня в Москву, где у нас есть выход через Демьяна Бедного в приемную наркома Серго Орджоникидзе. Так что я собираюсь а Москву.

19 октября 1933 года.

Поездка в Москву у меня вышла удачная, хотя сначала шло совсем не по плану. Конечно, первым делом я пошел к Демьяну Бедному, но, к сожалению, застал его в плохом расположении духа. Почему-то его творчество сейчас у руководства страны вызывало отрицательное отношение. Его перестали приглашать на различные государственные мероприятия, на его звонки, бывшие его поклонники и друзья не отвечали, или говорили о невозможности встретится через занятость.

– Я знаю почему они так стали относится ко мне. – говорил поэт наливая себе в стакан "рыковки" – Раньше. когда я критиковал царское правительство, когда звал народ на борьбу, то это им нравилось. А когда я немного критиковал нынешний строй, когда указывал на недостатки в стране, то, конечно, это им уже не нравится.

Он выпил стакан, к закуске не притронулся, хотя она была обильная.

– Но я не могу молчать, так я устроен. Когда мы начинали, то предполагали построить совсем иное общество. Да, Ленин, говорил же совсем другое. Мы ведь с ним говорили как с тобой, ибо жили рядом в Кремле. Они там были в десятых рядах, а я был рядом, я его понимал, и я не могу извращать наследие Владимира Ильича, как это делают эти, так называемые, ленинцы. Я им об том говорю, потому я им и не нравлюсь.

Я слушал его, чувствовал его боль не за себя, а за страну, которая погружается в мрак, и мне становилось не по себе не знаю даже почему . Потом поэт расспросил, как наши дела, и очень огорчился, когда узнал, что посадили Михаила Ивановича. Сделали козлом отпущения за свои упущения, сказал он и добавил.

– К сожалению, я сейчас ему не смогу помочь, от меня все отвернулись, даже Серго, а мы ведь с ним фронты гражданской войны прошли. Единственный человек, который может ему помочь – это Екатерина Павловна Пешкова, супруга Максима Горького, которая работает по линии Международного Красного Креста. Её контора находится на улице Кузнецкий мост, 26. Иди завтра прямо к ней, и расскажешь ей о своей ситуации, а я ей позвоню.

Мы попрощались, на прощанье Демьян Бедный сказал.

Передай привет моей родине, моей Украине. Не знаю, попаду ли я туда когда-нибудь, – на его глазах блеснула слеза. Мы обнялись, и я пошел.