Дневник Эми

Я хотела повернуться, посмотреть на него, но Дерил не позволял, уложив мою голову себе на сгиб руки, фиксируя в одном положении. Он все время целовал шею, затылок, прихватывал зубами мочку уха, шумно дышал, тихо и очень возбуждающе матерился. И не останавливался, ни на секунду.

Я не знаю, с чем сравнить то, что было этим утром. Пожалуй, схожие ощущения испытывает кролик, которого медленно сжимает в своих кольцах удав. Невозможно ни вздохнуть, ни двинуться, ни запротестовать. И не хочется этого делать. Хочется только послушно выгибаться, бесстыдно подставляя себя, сдавленно постанывать от равномерных глубоких толчков, откидываться на грудь мужчины, доверчиво и просто отдавая себя полностью.

Диксон меня не отпускал еще долго, растягивая непристойное удовольствие. И я ничего не имела против. Так сладко забыть обо всем, так чудесно почувствовать себя наконец-то в безопасности, любимой и желанной.

Но все же мозги у меня до конца не отключились, поэтому, стоило ему выйти из палатки за завтраком, я моментально оделась и тихонько уползла к себе, никого, слава богу, не встретив по пути.

Думать о том, насколько будет недоволен Дерил, не застав меня там, где оставил, я не хотела. Он в очередной раз воспользовался моим испугом, моей слабостью, утащил к себе и сделал все, что захотел.

И не скажу, что мне не понравилось. Очень понравилось. Но все равно не оставляло ощущение, что все происходит не по моей воле, а просто по стечению обстоятельств.

Мне надо было просто прийти в себя, обдумать сложившуюся ситуацию, решить, наконец, чего хочу. Но чертов Диксон никак не дает мне такой возможности.

Диксон отложил дневник, прислушался к шорохам ночного леса, затем тихо встал, аккуратно пнул под зад шерифа, придержал, чтоб не шумел сильно спросонья, глазами показал направление.

Граймс, несмотря на его абсолютную долбанутость, был крепким, а самое главное, быстро соображающим в критических ситуациях, мужиком.

Парочка ходячих, непонятно, за каким хером приползших к лагерю, особых трудностей не создала. Для верности обойдя периметр еще несколько раз, мужчины вернулись к костру.

Диксон сел обратно, привычно поворошил угли, прикурил. Покосился на дневник.

— Дерил, может, отдохнешь все-таки? — шериф присел рядом, передал фляжку, к которой до этого основательно приложился.

— Я сказал же, посижу, — Диксон поморщился, дрянной вкус крепкого пойла прочно осел во рту. — Иди спать.

— Дерил, — настырный Граймс все не уходил, видно в самом деле переживая за его боеспособность, — я понимаю все. Но мы должны быть в форме завтра.

— Да че ты понимаешь? — Дерил резко развернулся к шерифу, тихо и жестко выговаривая слова, — ты меня лишил брата. Ты, блядь, его на крыше приковал! И ушел! Из-за тебя в том числе с Эми…

Тут он задохнулся, ощутимо напряг руки, чтоб побороть уже привычную багровую муть перед глазами. Не вовремя. Это не вовремя. Он свое возьмет. Завтра. А пока что ему надо просто дочитать этот чертов дневник!

Шериф, не сказав больше ни слова, поднялся и свалил к семье. Дерил в очередной раз подумал о том, какой же все-таки упертый этот Граймс.

С такой дикой, железобетонной пробивной силой, расталкивая все на своем пути, переть вперед, поставив себе единственную цель — защитить свою семью от опасности, сделать все, чтоб они выжили любой ценой — это, бля, достойно уважения.

Хотя бы потому, что у Дерила, хоть наизнанку вывернись, так почему-то не выходило.

Сначала не смог уберечь Мерла.