Дневник Феликса (СИ)

Раб неуклюже коснулся губами кожаной поверхности, а я нагнулся и включил игрушку внутри него. Данила завалился на бок, но я его поднял обратно на колени, и он продолжил. Но мне этого было недостаточно. Я опустился на четвереньки и коснулся рукой его члена, который стал твердеть.

- В глаза смотри, мразь.

Он смотрел, и я видел в них слепое, дикое обожание прирожденного мазохиста. Когда его член стал достаточно тверд, я грубо перевязал его веревкой, так, что мальчишка не смог бы кончить, пока я этого не не захотел.

- Соси, - я расстегнул брюки и ткнул его лицом в промежность. Данила, морщась от боли, чувствуя работающую игрушку внутри себя, вобрал в себя мой член и начал отсасывать. Его бледные, почти что синие губы плотно обхватывали ствол и он насаживался так глубоко, как только мог. А я, запустив руку ему в волосы, ускорял темп, намереваясь кончить в его очаровательный ротик. Я намерен был помучить его подольше, но и разрядиться очень хотелось. Наконец, я ввел член максимально глубоко и, не замечая, как Данила трепыхается у меня в руках, излился ему в горло. Мне было очень хорошо. Я смотрел полупьяными глазами на мальчишку, понимая, что буду по нему скучать.

Он закашлялся, а я выключил игрушку на какое-то время и дал рабу немного выпить воды. Он жадно стал глотать ее, полуприкрыв глаза. Мне это не понравилось. Я отобрал воду, пихнул Данилу и, переступив через него, снова направился к шкафчику. Мне нужны были парочка английских булавок. Я оглянулся на мальчишку. Он лежал на спине, согнув ноги в коленях и прижав их к груди, чтобы уменьшить дискомфорт от инородного тела внутри себя. Я вернулся к нему и, с силой опустив ему ноги, сел сверху. Он закричал, его глаза были уже красными от постоянно идущих слез. Он попытался приподнять корпус, но я не позволил ему это сделать. Я нажал ему рукой на плечо, потом сжал пальцами его сосок и проколол его булавкой. Мальчишка дернулся, но я тут же ударил ему по лицу.

- Господин, - Данила дергался и метался, - Больно, мне больно.

Я в ответ ухмыльнулся и проткнул мальчишке второй сосок. Из ранок тут же побежали капельки крови, а я снова возбудился. Теперь мне хотелось овладеть мальчишкой полностью. Я вытащил игрушку из его ануса и, закинув его ноги себе на плечи, резко вошел в него. Но его дырочка была так хорошо теперь разработана, что боли он почти что не почувствовал. Мне это не понравилось. Я снова вышел из него и, перевернув на живот, провел лезвием ему по спине. Данила молчал, а меня возбуждали его округлые ягодицы, между которых тоже появилась кровь. Мой мальчик... Я протянул лезвие вдоль спины, оставляя кровавые полосы. Его спина то выгибалась, то мальчишка упирался головой в пол. Его плечи дрожали, и мне это страшно нравилось. Но мне хотелось услышать его крики. Я зажег свечу и поставил рядом с собой, затем приподнял бедра своего раба и снова вошел в него. Его горячее нутро заставило меня громко застонать. Я обхватил его рукой, затем взял свечу и стал капать воском на свежие раны. Данила вскрикнул, колечко сфинктера сжалось, а я провел языком по его спине, слизывая кровь. Я дурел от этого вкуса, такого сладкого и возбуждающего.

Сделав несколько фрикций, я приподнял его его еще больше и просунул руку вниз, трогая его член. Он почти упал, всё-таки боли было слишком много. Тогда я перевернул Данилу и развязал веревки на гениталиях. Затем, проведя ладонью по его бедрам, начал ласкать рукой яички. Член снова отвердел, хотя я видел, что парень уже устал, его лицо было измучено. Я еще раз плавно вошел в него и, нагнувшись, начал снова целовать его губы, нежно, как в начале. Он с трудом отвечал, а я набирал темп, и мои ласки становились все грубее. Но при этом я не забывал скользить рукой по его стволу, отчего бедра парня начинали приподниматься, а сам мальчишка хватал ртом воздух.

- Ты готов умереть? - шепнул я в его губы, чувствуя, что он приближается к разрядке.

- Да, мой господин, - его мученическое лицо было немного испуганным, я почувствовал новую волну страха и напряжения, но теперь я его успокаивал.