Дневник галлиполийца

Утром состоялось освящение памятника, парад и передача памятника под охрану городского самоуправления г. Галлиполи. Жаль, что не было кинооператоров, П.Н.Милюкова и советских представителей. Опять приходится повторить, что корпус наш день ото дня принимает все более и более строевой вид. Сегодня огромная масса белых гимнастерок, по ниточке выровненные юнкера, многочисленные хоры и оркестры, знамена, трубы, вся обстановка торжественного русского парада были особенно эффектны. Генерал Кутепов сказал с большим подъемом маленькую речь. Говорит обыкновенно, но голос и дикция у него превосходные. Была масса дам — русских и иностранок, французский консул и комендант, греки, турки и, наконец, наша милая босоногая гимназия. Батюшка Сергиевского училища о. Миляновский сказал едва ли не лучшую речь, которую я слышал в Галлиполи. Видимо, он человек с хорошей душой и искренне переживает то, что говорит. Трудно подействовать на людей с такими огрубевшими нервами, как у большинства из нас, но многие плакали во время этой речи.

Много хороших венков. Наши дроздовцы отслужили панихиду по своим — здесь похоронены 1 офицер 8-й батареи и 2 вольноопределяющихся (в том числе наш Вихров).

17 июля.

В 12 часов пошел на панихиду по императору Николаю II. Помимо уважения к памяти достойно и мученически погибших людей, мне хотелось посмотреть на «смотр монархических сил», каким, говорят, должна была явиться эта панихида по мысли ее устроителей. Объявление о панихиде появилось за подписью главного священника корпуса. Приглашались «все благоговейно чтящие память покойного Императора и его семьи»{75}.

Если это действительно был смотр, то он получился очень слабым. Было очень много штаб-офицеров, гвардейцев в парадной форме и при оружии, довольно много офицеров и вольноопределяющихся кавалерии. Были также отдельные лица из «цветной»{76} артиллерии. Не видел ни одного человека из «цветной» пехоты. Интересно отношение юнкеров: кавалерийское училище было почти полностью и едва ли не по наряду; пел хор александровцев (он был очередным). Случайно услышал фразу одного из юнкеров-певчих: «Смотри, монархисты слетаются...» Довольно много александровцев было и внизу, в церкви. Сергиевцев и константиновцев видел по одному. Корниловцев, кажется, не было ни одного человека.

Штаб корпуса присутствовал в полном составе во главе с Кутеповым. Записываю эти детали — может быть, они впоследствии окажутся интересными для характеристики настроений.

В греческой церкви есть что-то общее с мечетью — такая же резная кафедра для проповедей, чуждая русскому глазу, а лампады, те уже совсем не отличаются от лампад большой мечети.

Интересная теперь форма моления: «О благоверном господине нашем высокопреосвященнейшем Тихоне, патриархе Московском и всея России; о благоверном господине нашем преосвященнейшем Константине, митрополите Галлиполийском; о преосвященнейшем Вениамине, епископе Севастопольском». Может быть, не совсем точно передаю эту формулу, но смысл приблизительно такой. Сейчас пошел слух, что турки взяли Тузлу (в 40 километрах от Константинополя) и вырезали там русских беженцев. Может быть, это только греческая провокация, но турки тоже не отрицают этого факта. Говорят, однако, что там были не только кемалисты, но и русские красные войска. Заваривается каша!

18 июля.

Второй день живу в новом общежитии, т.н. «штаб-офицерском» № 2. Мотив моего перевода сюда, кажется, довольно оригинальный. Находят (вероятно, полковники Я. и О.), что совместная жизнь с моими слушателями приводит к тому, что они перестают меня слушаться. Кажется, старые полковники правы.

Утром надел свою новую «расписную» гимнастерку и, захватив с собой «My War Memories» Людендорфа, отправился говорить с начальником школы. Совершенно откровенно доложил ему, что считаю достигнутые мною результаты неудовлетворительными и настаиваю на замене меня радиоспециалистом. Генерал ни за что не соглашается. Он, кажется, ценит меня как лектора и боится, что капитана Григорьева из радиотелеграфа не дадут. Лекторов там крайне ограниченное число. Положение получается довольно странное. Я не могу считать себя специалистом ни по одной отрасли и менее всего по электротехнике и радио. Собственно говоря, некоторые заразные болезни я знаю или, по крайней мере, знал в прошлом году значительно лучше радиотелеграфа. В то же время в школе меня в данное время как будто и на самом деле заменить некем.