Читаем Дневник графомана полностью

 Отзывы на пятую часть дневников уже пошли, средняя оценка чуть более 8: один ставит 10, другой 4, третий 8… Политика очень неоднозначно воспринимается читателями.

 Всё: этот эксперимент утвердил меня в мысли, что надо в дневниках делать упор таки на полеты.

 Какой-то эстонский мужичок в своем блоге ругает меня за то, что я в дневниках дал нелестную оценку книгам ихнего знамэныттого Пусэпа. Выкладывает отрывки для сравнения шедевров последнего с моей  нетленкой.  Ну, пусть сравнивают.



Сентябрь

15.09. 

 Двухнедельный отдых на море удался. 

 Дома меня ждала почта: 55 писем, из них половина с поздравлениями с днем рождения. Надо садиться и  писать благодарственные ответы.


 Есть в почте и вопросы по аварийной посадке Ту-154 на заброшенном аэродроме в Ижме. Мы о ней услыхали еще в Турции. Ну, ребята молодцы. Я даже думал, что в интернете промелькнет нечто вроде: прав был Ершов, жива старая школа… Нет, на это как-то не обратили внимания. А 99 процентов идет спор на тему, какова причина полного обесточивания самолета. Ну, вроде озвучили официально: тепловой разгон аккумуляторов, дело обычное. А уж почему оно так внезапно осложнилось, разберется комиссия; самолет практически невредим. Медведев обещал наградить экипаж. Родина нуждается в героях. Тем более что утерли нос и американцам, с их посадкой на Гудзон, и их апологетам, обгадившим в Сети нашу авиацию с головы до ног.

 Ребята, конечно, в рубашке родились: Бог подсунул им заброшенную ВПП в самый необходимый момент; дальше – высочайший профессионализм пилотов.

 Несколько раз на форуме выскочило пожелание услышать мнение эксперта Ершова. Хрен вам. Буду молчать как рыба. У меня версий нет. А экипаж сработал отлично. Попробуй-ка притереть машину на торец на скорости 390, с чистым крылом, без АБСУ.

   Смотрел я и подробное интервью с экипажем. Ой, складно бают. Для журналажи сойдет, а у профи сразу возникает ряд вопросов.



 17.09. 

 Дал я комментарий по этой вынужденной посадке, по просьбе небольшого авиафорума, дал в очень обтекаемой формулировке. Сейчас растащат по интернету. Да, собственно, говорить не о чем.

 Я думаю, бортинженер таки прозевал начало теплового разгона аккумуляторов, а потом в запарке допустил ряд непоправимых ошибок с переключениями. Но этого не докажешь из-за отсутствия записей, и озвучивать эту версию я не стал. Экипаж действовал согласно РЛЭ, молодцы, герои; вот и все.


 20.09.   

 Ажиотаж вокруг вынужденной посадки Ту-154 в Ижме как-то поутих. Потихоньку всем становится ясно, что без ошибки экипажа (б/и) тут не обошлось. И вопрос о награждении повис в воздухе. А самолет тем временем пытаются вытащить из болота. Двигатели удалось запустить, они работают нормально. Делают настил и таки всерьез собираются готовить аэродром к взлету. А что: дождаться хорошего ветреного дня, максимально облегчить машину, и вполне может хватить 1340 м бетона для отрыва с последних плит. Ласточка уйдет без проблем.


 Перечитываю «Таежного пилота», убеждаюсь, что, в общем, хорошо написано, и потихоньку утверждаюсь в мысли о продолжении. Черт возьми – неужели мне нечего и вспомнить?

 Высокий тон этого мемуара, по прошествии времени, оказался абсолютно уместным. Ершов и должен отличаться от тех прочих, кто тоже пытается писать о своей летной деятельности, – а именно: доброкачественный художественный язык, абсолютная грамотность, высокий тон. Опыт возраста и вкус должны помочь точно отмерить концентрацию высокого штиля. И, главное: надо находить и показывать возвышенное в самом обыденном. Без всякой роли партии, без религии и без экзальтации, но в меру. Тогда вещь получится мудрая, западающая в душу.


 21.09. 

 Интересную инфу добыл в сети про Боинг-777. Как-то американцы  умудрились же постепенно поднять взлетную массу этой модели с 240 тонн до 350. И для сравнения – аналогичная операция с нашим Ту-154: с 98 аж до 104. Ну, и дальность полета Боинга на двух двигателях до 17 000 км – впечатляет. Двигатели с тягой 50 тонн для нас пока недоступны. Правда, справедливости ради, американцы уже 10 лет покупают у нас ракетные двигатели, используя их  для запуска своих спутников.


 Залез на сайт МАКа, там выложен окончательный отчет об аварии Ту-204, севшего весной на лес перед ВПП в Домодедово. Ну, КВС, налетавший в этой должности аккурат первую тысячу часов, не справился с ситуацией отказа автопилота и лез в тумане на полосу по подсказкам второго пилота, не сумевшего правильно забить данные в джипиэску. Говорить тут не о чем; слава богу, что живы остались.

 Но вот психологическая характеристика этого капитана  меня заинтересовала:


Перейти на страницу:

Похожие книги

Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное