Дневник Яндере (СИ)

В восемь, объявив весьма печальную новость о безвременно ушедшей Нозоми, нас начали вызывать для допросов. Для этого выделили лабораторию, и за каждым столом сидел полицейский. Напротив них стояло два стула: для допрашиваемого ученика и учителя, который был обязан присутствовать при процедуре.

Нас вызывали по алфавиту, поэтому я пошла туда в числе первых.

Я отвечала на вопросы вполне четко, придав голосу дрожи, – ведь чувствовать испуг, столь близко столкнувшись с насильственной смертью, – это нормально для девочки-подростка.

Я сообщила, что в вторник Нозоми начала распускать слухи об Осоро, заставляя участвовать в этом и меня, шантажируя фотографией, которую сделала, когда я переодевалась. Да, она отдала мне карту памяти, но, к сожалению, я её уничтожила – смыла в унитаз.

Я рассказала,что вчера ушла домой рано, потому что из-за всех этих историй с шантажом у меня начались проблемы со здоровьем: разболелись желудок и голова. Даже медсестра могла подтвердить, что я просила у неё пилюли и из-за этого опоздала на уроки.

Чоджо Текина мог засвидетельствовать, что я направилась домой в полчетвёртого, – мы шли часть пути вместе.

Офицер поблагодарил меня, сказал, чтобы я не падала духом, ведь он обязательно поймает виновника, и попрощался.

Это вряд ли.

Виновник слишком изворотлив для вас, уважаемые длинные руки закона.

Умнички Мина и Чоджо с удовольствием подтвердили мои показания. К ним примкнул и Будо, который, отвечая на вопросы почти одновременно со мной, описывал меня как непорочного ангела, не отдавая себе отчета в том, что его «святая» сидит в нескольких шагах.

Осоро арестовали почти сразу же: в помойном контейнере нашли её плащ со следами крови и мозгового вещества, а также биту.

Почему она не сожгла их, ведь печь была рядом?

Ответ прост: не успела. Судя по данным электронного переключателя, мусоросжигатель был активирован дважды, и преступница попросту не успела капитально замести следы.

Наблюдая за тем, как предводительницу хулиганов сажают в патрульную машину, я усмехнулась: вскорости криминалисты найдут её отпечатки пальцев на бите… А если ещё и догадаются проверить камеру в клубе… В общем, доказать вину будет просто, как дважды два.

Мина и другая девочка из клуба боевых искусств – Шима Шита – упомянули о том, что видели Осоро в тот день на третьем этаже; она была в плаще и с битой в руках.

И напрасно воительница орала во всё горло, что оружие у неё украли: никто не поверил.

Ну какой безумец может решиться стянуть биту у сей оторвы?

Её увезли, а нас распустили по домам – до понедельника.

Я проводила дрожавшую Ханако (и, самое главное, семпая) до их дверей и, ответив тактичным отказом на их предложение зайти, отправилась к себе.

Очередная высота была взята.

И я гордилась собой.

========== Неделя девятая. Понедельник. ==========

28 мая, понедельник.

Последний месяц весны уверенно подходил к концу, и приближавшееся лето обволакивало всё вокруг своим ароматным теплым дыханием.

Я шла в школу, мечтательно поглядывая на небо, и думала о том, что наконец-то я начну претворять в жизнь свою главную мечту – единение с семпаем.

Выходные прошли спокойно: меня вызывали для повторной дачи показаний в субботу с утра, я их надиктовала и потом подписала протокол. Наша завуч сидела там и присутствовала при всех допросах, и она доверительно сообщила мне, что даже в какой-то степени рада тому факту, что Осоро покинет школу навсегда.

А в воскресенье я узнала, что обвиняемая подралась с другими обитательницами женского следственного изолятора и получила тяжелую черепно-мозговую травму. Её доставили в госпиталь, но, увы, было уже поздно, и Осоро Шидесу скончалась во цвете лет.

Всё складывалось даже лучше, чем я могла себе представить, ведь существовала мизерная вероятность того, что она догадается, кто именно подставил её, и, отсидев свой срок, найдет меня, чтобы отомстить. Теперь же это полностью отпадало: противницы больше не было, и мне ничто не угрожало. Нозоми тоже была мертва, а больше некому меня шантажировать.

И потому я пребывала в прекрасном настроении, направляясь в Старшую Школу Академи и рассчитывая на то, что этот день станет переломным в нашей с семпаем судьбе.

Сменив обувь, я прошла во внутренний дворик, с облегчением увидев, что отпрыски семейства Ямада сидят на своём обычном месте. Подойдя к ним, я поздоровалась, покраснев, когда семпай, по своему обыкновению, встал для того, чтобы поклониться.

Когда я устроилась рядом с ними, мы начали беседовать. К сожалению, моя «немота» в присутствии любимого человека снова проявила себя, и как бы я ни старалась, мне не удавалось поддержать интересный разговор с семпаем. Мой голос внезапно хрип, а язык распухал и ворочался во рту, как гигантский осьминог.

К счастью, Ханако болтала, почти не умолкая, и её брат не замечал моей неловкости.

Или делал вид, что не замечал.

В восемь утра мы начали расходиться по классам. Семпаю нужно было на левую лестницу, мы же с его сестрой свернули направо.

И тут Ханако вымолвила: