Дневник инока

События моей жизни за последние дни перед Пасхой и в Пасху были тревожны. Причина — квартирное неустройство и неувязка с работой. В первый день Пасхи предложено было немедленно выбираться с квартиры. Переехал в комнату совсем неотремонтированную, без стола и стула. Пока-то кое-как пришел в себя — прошло несколько дней. Такова печальная идиллия пасхального времяпровождения в новых условиях. В то же время на работе стало как-то все рассыхаться. Надо куда-то устраиваться. А куда и как — не знаю еще. Так как"беды ходят толпами", то ко всему прибавилась болезнь ноги — распух палец. Надеть ничего нельзя, кроме валенка. Но на душе какое-то упование на лучшее остается. Хотелось бы вернуться в Церковь, выйти из всех этих зол и искушений и войти в свою родную среду. Хотя я и недостоин милости Божией по грехам своим — при всем том милосердие Божие безграничное может извлечь меня из моих странствований, как из глубокого рва. Богу же все возможно (Мф. 19, 26).

Крупы мне немножко пришлите, как можно будет, хотя бы гречневой, рыбы и чего-нибудь к чаю. Нет ли очков от пыли с закрытием с боков глаз, как у летчиков? Но страшных черных очков с темными стеклами не надо. Стекла требуются простые. У нас страшные пыльные бураны, и большинство людей ходят с такими предохранениями в виде очков.

Спасибо Вам за труды по отправке посылки и приготовлению всего пасхального. Господь да сохранит Вашу семью Своею благодатию.

Люб[ящий] а[рхимандрит] В[ениамин]

17 апреля 1950 г.

Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!

Последние мои перипетии таковы. К комнате, которую я купил, хозяева приделали маленькую кухню для себя. Так как казахстанские двери в комнатах одна фикция — щелеватые фанерные щиты, — то в комнате моей всегда шум, чад и молиться трудно. Все рассеивает… а от чада голова туманится. С работой так обстоит: чтобы не требовали возвращения в колхоз, я работал бесплатно в Райфо, числясь на деле. К контингенту штата я не подхожу, и не зачисляют. На днях предложено было нач[альником] МГБ подать мне заявление в область о переводе в какой-либо другой район. Я ответил, что всякий район для меня чужой. А ездить с вещами в незнакомое место и устраиваться при моей непрактичности мне трудно. И пока решил не подавать заявления. Настроение какое-то непостоянное: то безотрадное, то опять выплывают неожиданно необъяснимые внутренние живые надежды на лучшее. Почему такие душевные перемены, Бог знает. Мне бы нужно гречневой крупы для варки горячего, нет ли лимона, нужен небольшой замок, бумаги в одну линейку листового размера и чего-либо к чаю, и сухарей немного. Благодарю глубоко за память в Пасху и утешение. Все родное ценно на вес золота как редкостное.

У нас наступила тропическая жара. Дождя нет. Живу я одиноко душевно… Знаю, что у Бога все близко. Ему все возможно: и из камня изводить воду, и из каменеющего сердца потоки слез, и менять земные положения неисповедимым сплетением обстоятельств жизни. Да будет во всем Его св[ятая] воля.

Кланяюсь всем вам, в том числе моим дорогим деткам. Приснопомнимым Т[ихону] Т[ихоновичу] и Т[атьяне] Б[орисовне] желаю от Господа полноты утешения во Христе.

3 мая 1950 г.

Дорогие Т[ихон] Т[ихонович] и Т[атьяна] Б[орисовна]!

Сегодня, получив вашу посылку, я подумал, что если бы человеческая любовь облекалась только в слова, тогда от такой любви было бы холодно и тоскливо. А когда любовь становится реальным жезлом, подпирающим чью-либо немощь, и теплым солнцем, согревающим холодеющую душу, тогда она подлинная ценность. Так и Господь потому назван любящим и"возлюбившим мир", что Его любовь и в благих глаголах Завета, и в непрерывном токе благодеющей силы. А сила эта непосредственно согревает души и извлекает из недр земли произрастания для жизни.

Таково послесловие, явившееся в душе после посылки Вашей, сложенной с обычной тщательностью и теплотой сердца. И думается, что если бы в это время не было подобной поддержки при внешнем неустройстве, тогда, пожалуй, пришлось бы совсем ослабеть духом. А теперь благодарю Бога, чрез движение человеческих сердец отогревающего мою душу, как отогревают в холодное время на листе древесном какую-либо бабочку, замерзшую от холода, теплым человеческим дыханием.

Теперь о житейском. Пиджак — как влитый и сшитый по мерке. Я в нем вместо летнего пальто всегда буду ходить на работу. Для готовки обеда тоже все весьма кстати в посылке.

То, что касается Вашего состояния, дорогая Т[атьяна] Б[орисовна], это общий удел или человеческое обыкновение массовое. Тут сама совесть заставляет тревожиться, так как если она не запачкана большим, то дает чувствовать тяжесть и маленькой иголки. В восстании на тщательное творение молитвы с укорением себя за старое — наше спасение.