Дневник из заточения (СИ)

ИДИТЕ НАХУЙ! СУКИ! БЕЗ ВАС ТОШНО!

Продышался. Успокоился. И опять пошел на кухню.

Я ж мужик.

Короче, я еще раз попытался пожарить эту хуйню. Взял новую сковородку. Налил масла. Выложил тесто ложкой подальше друг от друга. Сделал газ не очень большим. Масло плевалось, сковородка шипела, недооладушки прилипли к дну сковородки и не хотели переворачиваться, шлепаясь обратно той же стороной. Я чуть не обжегся. Не выдержал, выбросил горелые комки вместе со сковородкой в мусорное ведро нах, вылил тесто в унитаз, и загадил еще и его..

Кухне пиздец! Разгром и разруха! Все в муке, масле, яйцах, странных брызгах и потёках.

Колин! Я очень тебя люблю! Но оладушки в нашей семье будешь печь ты!

Пока стоял в душе, призрак Колина снова был со мной. Но уже не смеялся, а успокаивающе обнимал и говорил на ушко

- Это не твое, солнышко! Просто это – не твое. Зато ты особенный и любимый!

Ну, хоть подрочил без приключений.

Время было бежать на встречу к Ньюту и попытаться какими-то словами объяснить, что мы теперь друзья. А он уже все знал. Ааааднака!!! Шустро фанклуб сработал.

И показали, и рассказали, и фоточки вывесили. Хорошо, что мне не пришлось ему об этом говорить, я так и не подобрал нужных слов.

Ньют был расстроен, но не убит. Может быть потому, что он уже три дня знал об этом и успел смириться? А может потому, что там нашелся мальчик, который косплеил меня, и они договорились встретиться с Ньютом? Святые кочерыжки, чего только в жизни не случается!!

Мы решили остаться друзьями. Хорошо, что он мне это позволил. Все-таки Ньют классный – веселый и милый. Но нам реально ничего не светило. Он скинул мне фотку, которую заснял мальчик-коридорный, когда мы с Тэдди целовались на лавочке. И меня опять накрыло волной воспоминаний, и, как следствие, тоской.

Где же ты сейчас, милый мой? Что делаешь? Тонешь ли в омуте тоски, как я, или вцепился в работу и не думаешь обо мне?

Ох, нет. Он не может не думать обо мне. После таких сумасшедших плясок между нами не думать об этом, не вспоминать просто невозможно. Оно картинками выжжено в душе. И тот прощальный поцелуй. Длинный. Горький. Нежный. Бедный мой медвежонок. С такой ранимой душой, с подаренным мне сердцем, уверен, ты плаваешь в темном море отчаяния, сомневаясь в моих намерениях. Но я приду. И больше не отпущу тебя, что бы ты там опять себе не придумал, медведь!

Хватит. Настрадались. Время радоваться.

После встречи с Ньютом я распечатал огромные постеры с фотографиями Колина и в приподнятом настроении поспешил домой. Мне навстречу попалась домработница, с которой мы обменялись любезными улыбками и приветствием. Она почему-то отводила взгляд и закусывала губу.

Дома было чисто, и на кухне тоже. Обе сковородки были вытащены из мусорки, отмыты и повешены на место.

Бля. Надо будет ей премию накинуть. Святая женщина!

Весь вечер провел в медитации – крепил к стене постеры с Колином, создавая композицию. В центр я поместил самую первую, вывешенную в инстаграмм – там такой идеальный-серьезный-сосредоточенный Колин, и пьяненько-дурашливый я с дакфейсом. Там, где мы целовались на лавочке, фотка была самая маленькая и мутная. Но она была дороже других. Остальные фотки были слегка размытыми из-за увеличения, но из кровати их было видно ясно и четко, а вблизи, когда я подходил погладить Колина по губам, или провести пальцами по контуру лица, все казалось таким нереальным. Прикасаясь губами к холодной глянцевой бумаге, целуя глаза, скулы, брови, нос, я не чувствовал себя глупо. Я чувствовал себя пустой оболочкой без Колина. А прикосновения к фотографиям пусть капельку, но помогали.

Держись, Эззи, еще пять дней осталось.

Минус третий день

Утро началось со звонка консьержа. И вспугнуло сон. Однозначно снился Колин. И мы делали что-то хорошее, но резкий звонок выдул воспоминания о сне, как ветер туман.

Лайла и Джош сразу, с разбега, внесли сумятицу, ор, громкие звуки, беготню и движуху в мою квартиру. Как это было раньше. С ними по-другому не бывает.

И я был рад оттянуть момент, когда меня опять накроет пониманием, что Колина рядом нет.

Пока мы завтракали круассанами с кофе, они вытянули из меня всю информацию. Ну как всю.. Интимное я им не выдал. Но пропущенные две недели все-таки накопили в себе много событий, так что говорить пришлось долго.

А когда Джош обнаружил в моей спальне иконостас Колина.. Ну тут они окончательно уверились в моих отношениях к медведю. Сразу и бесповоротно.

Потому что никогда и ни с кем. ДХ24. Даже с любимыми певцами у меня никогда не было такой стены. Что уж говорить про разные любовные увлечения.

Джош так впечатлился, что обещал даже песню написать об этом. Но в нашем стиле это, конечно, будет звучать, как мартовская котячья резня бензопилой, хе-хе.

Да и Колин просил меня больше не петь. Хорошо, что я ему этого не обещал)

А Лайла тут же сделала наше селфи на фоне этой стены с фотографиями. И подписала “Я, Джон, Эзра и…” Выложенная в сеть, фотка тут же запестрела лайками и перепостами.

Надеюсь, Тэдди, ты увидишь. И поймешь. И поверишь, что я свой выбор сделал.