Дневник княгини Варвары Туркестановой, фрейлины Ее Императорского Величества Марии Фёдоровны, за 1818 год.

О, Боже мой! Как мои уши устали от криков «виват», сопровождавших нас на протяжении трех верст, перед тем как мы въехали в этот город. Все дети вселенной договорились встретиться здесь, я полагаю, чтобы увидеть нас. Эти маленькие проказники кричали, что есть мочи и махали факелами, которые они держали в руках, чтобы осветить нам путь, хотя луна делала это лучше, чем все горящие головни. Устав кричать «ура», они принялись прыгать вокруг кареты и сопровождали нас до тех пор, пока мы не прибыли сюда. Мне кажется, что я видела поварят, если только это были не повара. Я видела людей в белых колпаках, в передниках, одним словом, людей, похожих на них. При въезде в город мы увидели вооруженные войска, а затем к нашей свите присоединился эскорт. Однако давайте вернемся немного назад. Этим утром в Барухе императрица вместе с дочерью и зятем отправилась в Фантазию, деревню, где жила герцогиня Вюртенбергская, а мы остались вместе с графиней Ливен, поскольку нам не хватило карет. Мы беседовали, как вдруг открылась дверь, и на пороге появилась маленькая женщина, просто коротышка, коренастая, с огромным зобом, впрочем весьма элегантная, как и все немцы, в чепце, украшенном цветами, в платье из ирландского камлота, и в бриллиантовых серьгах. Она представилась как графиня Гих. Она хотела засвидетельствовать почтение императрице, поскольку была хорошо знакома с княгиней. Будучи болтливой по природе, она рассказывала бесконечные истории о Фантазии, о своем пребывании там, о милостях покойной княгини, о том, как герцогиню любили ее дети, о том, как она потчевала их конфетами, и как она (госпожа де Гих) была этим недовольна, о том, что герцогиня обещала больше не давать им конфет, но никогда не сдерживала своего обещания. Одним словом, словоохотливость этой дамы привела к тому, что мы решили откланяться. А я пришла к выводу, что она в одинаковой мере сожалеет о несчастной герцогине и о прекрасной спарже, которую ела в «Фантазии», поскольку в равной степени превозносила восхитительный вкус этого овоща и добродетельность владелицы деревни. Императрица вернулась в десять часов. Мы распростились с госпожой Марией и отправились в Бареут. Местность, которую мы проезжали, не представляла собой ничего интересного; тем не менее, вид нескольких утесов доставил мне удовольствие. Mutterchen, равнодушная к красотам подобного рода, бросала восхищенные взоры только на грядки с капустой и картофельные поля. Как говорится, о вкусах не спорят. Впрочем, ее антипатия к Германии доходит до смешного.

Король Вюртенберга прислал сюда господина Берольдингена, чтобы засвидетельствовать свое почтение императрице. Он сопровождал нас и сказал мне, что Их Величества проедут навстречу нам столько, сколько смогут. Я полагаю, что мы, вероятно, встретимся с ними завтра на рассвете. Здесь мы увиделись с племянницей. Это наследная принцесса Хильбургсхаузена, дочь покойного брата Людвига, оставившего после себя дурную память. Она весьма хорошенькая. Ее юный муж немного косоглазый. Мы также увиделись с кузеном, неким принцем Эттинген-Вальтерштайном, который показался мне весьма благоразумным. Представляю, сколько родственников предстоит нам встретить!

Эльванген, 30 сентября.

Для того, чтобы вы смогли точно проследить за нашими делами и поступками, надо вам поведать об утре в Нюрнберге, которое превратилось в настоящую скачку, когда мы осматривали достопримечательности этого старинного города. За два или три часа до прибытия в Эльванген, наши кареты были остановлены в какой-то деревне. Нам сообщили, что король и королева Вюртенберга ожидают императрицу. Они появились несколько минут спустя и после объятий и поцелуев мы продолжили путешествие. Госпожа Самойлова и я уступили наши места, как и следовало ожидать, и поэтому въехали в Эльванген в коляске короля. Ночь была темной, но великолепной: восхитительный лунный свет, множество народу вдоль дороги, всё это производило прекрасное впечатление. Сейчас три часа ночи и я собираюсь ложиться спать.

Штутгарт, 1 октября.