Дневник княгини Варвары Туркестановой, фрейлины Ее Императорского Величества Марии Фёдоровны, за 1818 год.

Этим утром мы смогли отдохнуть, поскольку покинули Эльванген только в полдень. Король выехал вперед; королева ехала вместе с императрицей и госпожой Ливен; а мы в ее экипаже вместе с госпожой Бауэр, фрейлиной королевы. Я страдала гораздо сильнее обычного и даже не могла в полной мере наслаждаться красотами природы. Тем не менее, замок, расположенный на вершине горы, вызвал мой интерес. Замок принадлежит графу Райхбергу, баварцу. Я увидела также первые виноградники: сегодня начался сбор винограда. От Гемунда до Штутгарта путь проходит по восхитительному саду: с обеих сторон открываются очаровательные виды на посадки, о которых мы в России не имеем никакого представления. Нет ни одного необработанного клочка земли. Всё настолько чистое, настолько ухоженное, что можно подумать, что некто специально почистил это, как подметают и посыпают песком набережную, куда выходят ваши окна. Въезд в Штутгарт был триумфальным, как никогда. Иллюминация ни в чем не уступала иллюминации Петергофа. Великолепие дворца, признаюсь вам, заставило меня опустить руки. Он гораздо красивее, чем наш Зимний дворец (за исключением Эрмитажа). Здесь нет залов, похожих а зал святого Георгия; однако они все очень красивые. Здесь насчитывается 175 комнат, но только не думайте, что они маленькие. Вовсе нет: они необыкновенно пропорциональны. Всё, что я сегодня увидела, поражает воображение. Двор при полном параде встречал императрицу. Старый принц Ольденбургский специально приехал увидеть ее. Дети находились в салоне. Они выросли, словно на дрожжах. Но я не уверена, что Петр узнал свою бабушку. Малышка хороша как роза. Она вылитый портрет короля, но черты лица у нее миниатюрные и нежные. Ей два года. Она хорошо ходит, делает реверансы, подает руку для поцелуя. Говорят, что она щебечет, как сорока, целый день. На этот раз она меня удивила. Окруженная множеством незнакомых людей, она даже бровью не повела. Раскланявшись со всеми, семья удалилась. Мы должны были ужинать за столом маршала. Весь вечер прошел в представлениях, приятственных словах, реверансах. К нам приставили двух придворных дам: графиню Берольдинген, свекровь той графини, которую мы знаем, и графиню Шекендорф, супругу церемонмейстера. Они будут по очереди дежурить у Ее Величества. Каждый день с императрицей будет находиться одна из них и одна из нас. Я дежурю завтра вместе с госпожой Берольдинген. Я только что вернулась к себе и должна вам сказать, что меня никогда не размещали и никогда не разместят как, как сейчас. Мои апартаменты состоять из пяти комнат. Салон и спальня обиты узорчатым шелком; повсюду бронза, фарфор, зеркала! Я бы ни в чем не знала недостатка, если бы не мое здоровье: горечь во рту, не прекращающаяся ни на минуту, приводит меня в совершеннейшее уныние. Я почти ничего не ем; мне запретили даже виноград. АХ! Если бы я могла взглянуть на Кригтона хоть одним глазком! Полагаю, что только его вид вернул бы мне здоровье.

2 октября.