Дневник кота с лимонадным именем (Сборник)

Мы погуляли ещё немного по лагерю царицы, попили шербета, заедая его пахлавой и рахат-лукумом. Эсмеральда оказалась классной девчонкой. Представляете, она мне просто подарила петуха! В конце концов Шемаханка даже решила отправиться с нами к Потроху. Видите ли, соскучилась, давненько не видела.

Наверняка батька не заметит обмана, тем более в присутствии Эсмеральды.

Когда мы сидели в карете, я всё же решилась задать вопрос, который уже давно не давал мне покоя:

— Эсми, у тебя на вывеске написано: «Холодильники и телефоны». Что это значит?

— Ты что, не знаешь, что такое холодильник? — поразилась царица. — Ведь это такая каменная коробка, которая не пропускает солнечных лучей. Телефон — ещё проще: два полых куска белого мрамора, соединённые бамбуковой трубкой или, на худой конец, камышом. Говоришь в один — слышишь из другого.

Да! Техника на заре цивилизации. А я-то наивно думала, что первые бытовые приборы появились гораздо позже.

Потрох, как я и предполагала, даже не усомнился в подлинности петушка. Да и не до того ему было. Он вовсю приударял за Эсмеральдой. Даже предложение ей сделал. Царица обещала подумать.

В этот раз всё закончилось хорошо. Разве что бедного Мурзяя Карга целую неделю отпаивала отворотным зельем.

Вот она — женская магия!

НАТАЛЬЯ ТАТАРИНЦЕВА

Не родись психологом…

В одном из провинциальных городков, чьё название можно различить на карте только с помощью мощной лупы, и то пришлось бы долго всматриваться, наступила ночь. Собственно, это событие никак не может считаться из ряда вон выходящим хотя бы потому, что оно случается постоянно на протяжении бессчетного количества лет. Но эта ночь могла похвастаться оригинальностью — сегодня падали звёзды…

Наблюдая падение звёзд, орали полночные коты, нещадно обливаемые из окон.

Начитанные пятиклассники Вася Семёнов и Коля Инночкин нашли на пустыре обломки летающей тарелки! К сожалению, впоследствии оказалось, что это останки трактора «Беларусь», но МЧС ребята на уши подняли…

Двое влюблённых решили загадать на падающую звезду желание — никогда не ссориться, но вдрызг разругались, выбирая, на какую именно звезду загадывать.

Астроном-любитель Архип Селивёрстович, затаив дыхание, приник к телескопу, был намертво скрючен радикулитом и матерился без слов…

Так можно было бы рассказывать о многих и многих, но нашей героине, Анжелике Макаровой, нынче было абсолютно не до звёзд.

Вот уже почти двадцать лет прошло с того счастливого дня, когда романтичные и начитанные родители нарекли её столь редким и красивым именем, рассчитывая, вероятно, что дочка вырастет в очаровательную светловолосую авантюристку и будет разбивать сердца королям, графам или, за неимением таковых, хотя бы финансовым олигархам. Но, как говорил один мудрец, что выросло — то выросло…

Как известно, девушки бывают либо умные, либо красивые. Анжелика была умная… очень. То есть настолько умная, что о красоте речи не было и намёком.

Собственно, поэтому она и плакала на кухне в половине первого ночи. Нос распух, лицо пошло отвратительными красными пятнами, а очки с толстыми линзами то и дело норовили упасть в кружку с невкусным зелёным чаем.

Обычно от неминуемой депрессии её спасали два луча света в тёмном царстве комплексов неполноценности: РАБОТА (психолог в младшей школе № 130) и КВАРТИРА (однокомнатная, досталась от бабушки и о-о-очень давно требовала капитального ремонта). Но больно уж невезучий выдался сегодня день…

С утра её облаяла соседская собака, потом осмеяли весёлые бритоголовые юноши из дома напротив, а на работе милая первоклашка с огромным бантом наотрез отказалась поговорить со «страшной тётей», и разгневанная мамаша, словно революционный бронепоезд, помчалась к директору выяснять:

— Почему лица с такой антипедагогической внешностью позволяют себе работать в передовом учебном заведении?!

И при этом пыхтела с таким праведным негодованием, что Анжелика поняла: чтобы немедленно восстановить душевное равновесие в целом и мировую гармонию в частности, ей остаётся только одно — пойти повеситься.

И сейчас Анжелика постепенно склонялась именно к этому варианту…

Умберто спешил на работу, проклиная всё на свете:

— …И жизнь эту растреклятую, хвост ей в гриву, и карьеру эту, в гробу я её видел… и вообще…

Внизу многоцветными огнями сиял город, чёрные кожаные крылья со свистом разрезали воздух, цель была близка, но настроения это не улучшало. Отнюдь.

— Ё-мое, ещё и работать в таких антисанитарных условиях! — озлился он, опускаясь на крышу панельного дома.

Сверху район своей формой удивительно напоминал древний Стоунхендж, только светились квадратики окон да торчали спутниковые антенны.

Умберто сверился с записанным на бумажке адресом и, вздыхая, спланировал на потрёпанный балкончик. Всё вроде верно: квартира семнадцать, дом сорок пять. Заказ будет выполнен.