Дневник лабуха длиною в жизнь (СИ)

В конце февраля приехала Наташа. Первые дни не выходили из номера. Однако была и небольшая проблема - гостиница кишела мышами. Не раз возвращаясь с работы заставал Наташу стоящей в панике на ванной и голосившей: "Там мыши!" Но даже мыши не могли испортить нам приятное времяпровождения в столице Армении.

Самвел был нашим гидом. Он показал нам замечательное маленькое кафе, где на сковородках подавали жаренную картошку с нарезанными кружочками жаренными сосисками. Все это запивалось прохладным пивом.

В центре города на огромном гранитном постаменте торчал в полный рост вечно живой В. Ленин, пальцем указывающий путь в светлое будущее. Самвел предложил:

- Идемте, я покажу вам правильный ракурс.

Подвел нас к месту, с которого памятник был виден в профиль и этот указывающий перст выглядел торчащим у Ленина членом.

- Ереванцы всех иногородних ведут к памятнику, - улыбался Самвел.

Еще он рассказал, что в Армении, единственной из советских республик, нет вытрезвителей.

В один из тех дней он пригласил Боярского с Лялей и меня с Наташей к своему другу домой на хаш (суп с бараниной). Отдельно стоящий домик находился на ереванской окраине. Я прихватил любимый коньяк моего друга Роберта - "Ахтамар". Радушные хозяева были рады гостям. Хаш еще готовился, и я уселся с хозяином дома за нарды. Наташа беседовала с хозяйкой, помогая ей по кухне. Самвел забивал папиросы. Наваристый, жирный хаш понравился нам сразу. Под него алкоголь приятно, легко и в немаленьких дозах вливается вовнутрь. Даже я выпил три рюмки и еще вдогонку раскурили пару забитых папирос.

За столом был еще родственник хозяев, директор ереванского зоопарка. Через пару часов он стал уговаривать меня купить по дешевке большого удава. Я было уже решился, но хаш сделал свое дело, и от удава я все же отказался.

Армянин с евреем не могут не сделать экскурс в 1915 год и Вторую мировую. Так за разговорами прошли несколько часов. Я заметил, что снаружи у окна толпятся детишки, заглядывая в окна. На мой вопрос, почему они заглядывают, хозяин дома, широко улыбаясь ответил: "Они никогда не видели евреев". Я не понял, было ли это шуткой.

Пришло время прощаться, Самвел вышел ловить такси.

На следующий день этой же компанией мы поехали в загородный ресторан пообедать. По дороге в ресторан нам показали видневшуюся вдали вершину горы Арарат.

Пришло время Наташе возвращаться, и, взяв с собой ящик с помидорами, которых во Львове в эту раннюю пору еще не было, она поездом поехала домой. Через некоторое время вернулся и я.

Хорошо было в нашей квартирке, а стало еще лучше, когда жена на мой вопрос, поедет ли она со мной в Америку, ответила:

- Куда ты - туда и я!

На днях отметили ее двадцатилетие. Я подарил ей симпатичное колечко. Впервые, где бы я ни находился, я спешил домой, к жене - каждую свободную минуту я хотел быть с ней рядом.

В августе Марик, Боярский и я, прихватив детей, поехали на месяц в Алушту. Наташа была не против. В свои кружки самодеятельности я в основном приходил только за зарплатой. Вечерами я был почти всегда дома. Играл халтуры. Животик у Наташи стал большим и кругленьким, шел девятый месяц. Маме Наташа понравилась, но она не показывала виду. Виталик часто ночевал у нас. Вначале он с осторожностью принял Наташу, но после частых ночевок с нами у них сложились дружеские отношения. Наташа была старше Виталика на семь лет. После смерти матери сын стал замкнутым. Благодаря Наташе они подружились.

Родня

В последние годы семейные тусовки переместились из квартиры моих родителей в квартиру тети Паши. Тетя Паша - мамина сестра, младше мамы на четыре года, она же - моя молочная мама. Хлебосольная, она всегда была рада гостям. Будучи женщиной азартной, тетя паша целыми днями играла то в карты, то в лото. Я обучил ее и своих дядек нардам, и когда в семье играли - стоял невообразимый крик: никто из них не умел проигрывать, орали все, к тому же все были темпераментны и голосисты. Впрочем, никогда не ругались всерьез. Семья дружная. Когда ни зайдешь - тетя с кем-то играла. Если никого не было, играла с мужем, дядей Наумом.

Старший сын тети Паши, Аркадий, работал в железнодорожном управлении инженером, был женат, с женой Леной они растили шестилетнюю дочурку Биану. В Ярославле мы с Ариком, еще будучи детьми, делили одну коляску на двоих. Отец его, майор-артиллерист, во время войны в ярославском госпитале залечивал раны. Где-то пересеклись его и моей тети пути, и появился Аркашка. Правда, задолго до рождения Аркадия его отец вернулся на фронт, и с тех пор тетя Паша его никогда не видела. Никто не знал, где он и что с ним. С Аркашкой мы учились вместе до пятого класса - в пятом я остался на второй год, а он пошел дальше. Аркашка был самым маленьким в классе. Но после того, как однажды на переменке он отметелил главного задиру класса, который был выше его на две головы, проблем больше не было.