Дневник лабуха длиною в жизнь (СИ)

В окнах уже садилось весеннее солнце, когда мы наконец зашли в комнату. Обнявшись, с жаром поцеловались. Легли, губами губ касаясь, оба дрожим... В этот день ушла ее невинность. Счастью моему не было предела. Она моя! Огонь любви разгорался. Провалялись в постели до вечера. Мне нужно было уходить. В любой момент могли вернуться девочки. Ира подарила мне свою фотографию, с которой я уже дома сладко заснул.

Судьбоносное решение

Я не верю в судьбу, но если все же есть - каждый лепит свою сам. Сам делает все, чтобы она была такой, как она есть.

В конце мая мы любили друг друга еще раз и в последний раз предались любви перед каникулами, а именно - 16 июня. В этот день в космос запустили первую женщину - Валентину Терешкову! Через несколько дней я проводил Иру на поезд в Ходорив. Она уехала на все лето. Я с семьей провел месяц в Евпатории.

Тридцать первое августа. Приехала Ира, и с этого момента закрутилась, завертелась и помчалась наша жизнь с космической скоростью. Уже при встрече я уловил какую-то озабоченность в ее глазах. Она сказала, что нам нужно поговорить. Пошли прогуляться по центру. Молча шли, держась за руки. Я не торопил. Наконец она остановилась, посмотрела на меня и тихо произнесла:

- Я не знаю, что делать?

- О чем ты?

Глубоко вздохнув, она выдохнула:

- Я беременна!

- Что?! - не совсем понимая, спросил я.

Презерватив, предохранение, беременность - мы не знали, что это.

- Откуда ты знаешь?

- Девочки сказали.

- А как они узнали?

- Я им сказала.

- Что сказала?

- У меня уже два месяца кровь не идет.

- Почему у тебя должна идти кровь?

- Почему, почему - так должно быть каждый месяц, - объяснила она.

- Что делать будем? - спросил я, совсем растерявшись.

- Не знаю, - тихо сказала Ира, и глаза ее увлажнились.

Присели на лавочку. Закурили. Подумать было о чем: "У Иры начинается третий год занятий. Ей шестнадцать, мне восемнадцать, и учиться мне еще год, если в армию не заберут. Так как я был на последнем курсе, мне, наверное, дадут отсрочку на год. Семью заводить мы никак не можем. Жить нам негде, да и на какие средства? Как все это рассказать родителям и что мы будем делать с ребенком?" - неслись вихрем мысли. Я обнял Иру за плечи. Она прижалась ко мне и, подняв на меня глаза, из которых пролилось несколько слезинок, спросила:

- Что же нам делать?

Я молчал. Я не знал.

- Знаешь что? Пошли в кино.

- Пошли, - сразу согласилась она.

В эту ночь я почти не спал. В висках стучало: "Что делать? Как сказать родителям?"

Первое сентября выпало на воскресенье. Мы целый день шлялись по городу. Опять посмотрели какой-то фильм. Пообнимались на лавочке в Стрийском парке.

Второе сентября. Начались занятия. На первой же перемене Ира отвела меня в сторону и прошептала:

- Есть выход.

- Какой?

- Надо избавиться от ребенка.

- Как это?

- Очень просто. Сделать аборт.

- Аборт? - заволновался я.

- Девочки сказали, это будет стоить двадцать пять рублей.

- Это, наверное, больно?

- Наверное, но я не вижу другого выхода, - испуганно проговорила Ира дрожащими губами.

- Хорошо, я найду деньги, - все еще как-то туго соображая, сказал я, - а ты еще подумай. - Взял ее за обе руки, посмотрел в глаза: - Ты не спеши с решением. Что бы ты ни решила - я с тобой.

- Я уже решила, будем делать аборт и побыстрее, пока живот не заметен, - проговорила она более уверенно.

Третье сентября. Я начал сбор средств. Одалживал у кого рубль, у кого два, кто-то дал пять. Необходимую сумму набрал за один день.

Четвертое сентября. Знакомые помогли найти врача. Дали адрес.

Пятое сентября. Мы поехали делать аборт. Врачиха жила за чертой города. Ехали на троллейбусе до последней остановки. Всю дорогу сидели, крепко прижавшись друг к другу. Пришли к одиноко стоявшему на окраине маленькому домику. Вышла женщина и попросила подождать немного на скамеечке возле дома. Примерно через полчаса из дома вышел кавказской наружности мужчина, бережно под локоток поддерживающий бледную женщину. Нас пригласили войти. Пахло алкоголем и закуской, видимо, отмечали нерождение ребенка. Мы сели. Врачиха глянула на нас. Всплеснула руками:

- Ой, да какие же вы еще дети!

Ира в свои шестнадцать выглядела на четырнадцать, а я в свои почти девятнадцать мог сойти за шестнадцатилетнего подростка.

- Что мне с вами делать?

- Ну вы же знаете, - промямлил я.

- Я-то знаю! - устраиваясь поудобнее за столом, закуривая, сказала врач, глянув внимательно на нас. - Послушайте, ребятки, что я вам скажу. Как я понимаю, это первый аборт, а после первого аборта могут быть осложнения.

- Какие?! - вскинулась Ира.

- А такие, что ты, милая, не сможешь больше иметь детей.

Ира под столом сжала мне руку.

- Вы оба такие молоденькие, такие хорошенькие, - продолжала врачиха, - у вас будет прекрасный ребеночек. Женитесь.

- Мы не можем, - проговорили мы в унисон.

- Ну да, понимаю. Боитесь родителей, негде жить, нет денег...

Оба закивали.

- Вы любите друг друга? - выпуская в потолок струю дыма, спросила врачиха.

Мы опять закивали.