Дневник лабуха длиною в жизнь (СИ)

Квартирка находилась на улице Зеленой, напротив кинотеатра "Зирка", в полуподвальном помещении. Они зашли! Быстро темнело. Я встал в подъезде напротив квартиры. Закурил. Они зажгли свет. Сомнений нет - она наверняка спала с Драником! Муки Отелло - ничто в сравнении с тем, что я испытывал в эти минуты! Смотрел отрешенным, умирающим взглядом на занавешенное окно. Свет погас! Зажглась маленькая настольная лампа. Подошла точка кипения. Больше ждать я был не в силах! Не мог допустить их соития! Быстрым шагом я направился в подъезд, подошел к двери. Остановился. Прислушался. Радио играло "Смерть Озе".

Все! Со всей силой, всем, что накопилось, разъяренным быком я бросился на дверь. Со страшным грохотом дверь, вырванная из петель, ввалилась в комнату, аккурат напротив кровати, на которой рядышком возлежали, ужасно перепуганные, он - в трусах, она - в трусиках и лифчике, говнюк и блядь!

По прошествии многих лет при воспоминании этого эпизода у меня всегда поднимается давление. Эпизод, после которого у меня начался новый отсчет времени, новое восприятие реальности. Начитавшись сказок, плавно перешедших в научную фантастику, вернулся в сейчас, в эту реальность, в эту минуту. Любовь - всего лишь мечта! Непостижима, как вселенная!

- Ну что? Лежите? - опасно прохрипел я и сел на табурет у кровати.

Алик, изрядно напуганный, заблеял:

- Ммы вот... хотели... жжурнал посмотреть...

- Да! - пискнула Ирка. - Хотели...

- Почитать собрались?! - произнес я с кривой улыбкой.

- Эдик, я же обещал! - промямлил Алик.

Затравленным взглядом перебегая глазами с его лица на мое, Ира пропищала:

- Что обещал?

- Ты не прошла испытание! - произнес я утробным голосом.

- Какое испытание? - широко открыв глаза, полные вот-вот прольющихся слез, вжавшись в спинку кровати, начиная понимать, что произошло, прошептала она.

Я встал с табурета, взял его одежду, висевшую рядом на стуле, вышвырнул в дверной проем, рявкнув:

- Пошел на х...!

- Дай мне одеться, - дискантом пропел Алик.

- Пошел вон!

Он вскочил с кровати, бочком протиснулся мимо меня, захватив с пола туфли, выскочил в коридор, подхватил с пола одежду и был таков. Нет ничего страшнее разъяренного рогоносца! Я поднял дверь. Прикрыл дверной проем. Жена сидела на кровати обняв колени, подтянутые к подбородку. Маленький, несчастный воробышек. Но не было жалости в моем сердце! Я осмотрелся. В комнате стоял шкаф, за которым стояла двухконфорка. От шкафа к крюку, рядом с дверью, натянута бельевая веревка. Я оборвал ее и... начал вязать петлю... Ира, наблюдавшая за мной исподлобья, приподняла голову. В глазах появился страх. С маниакальным спокойствием я старался сделать красивую петлю. Петля получилась красивая. Еще раз осмотрев комнату, нашел подходящую трубу, уходившую в стену, и... деловито начал вязать конец веревки к ней...

- Эдик, что ты делаешь? - прошептала Ира, сглотнув слюну.

Закончив приготовления, я медленно подошел к кровати.

- Я сейчас выйду покурить, - тихо, чужим голосом проговорил я, - когда вернусь... ты должна будешь висеть в этой петле!

- Эдик! Ты что? В самом деле? Нет, нет, не надо!

- Да! Когда вернусь, ты должна висеть! Поняла?!

Ира прижала кулачки ко рту и мелко задрожала. Я вышел на улицу. Удивительно, но на этот грохот не появился ни один из соседей. Дом был двухэтажным, может быть, на верхнем этаже никого и не было.

Когда я вернулся, она сидела в той же позе с кулачками у рта, слезы струились маленькими ручейками. Я присел на кровать. Слегка отодвинувшись, испуганно-влажными глазками Ира смотрела на меня. "Как же я ее любил! Почти поверил, что у нее с Драником ничего не было. Не надо было мне устраивать эту дурацкую проверку. Как же жить теперь?"

- Эдик! Я люблю тебя! Это правда! Правда! - торопливо заговорила Ира. - Ты не думай... у нас бы ничего не было... Просто я легла в кровать... думала, что он скоро уйдет, а он... разделся и лег... И тут ты ворвался.

Я молча смотрел сквозь нее. Ведь, когда стоял на вышке с дулом во рту, было желание убить. Потом поверил! Понял! Простил! Молча я встал, подошел к маленькому шкафчику, взял столовый нож... и сел вплотную к ней... Нож был тупой. Медленно приставил к ее животу.

- Эдик, не надо! Что ты делаешь?! Пожалуйста, не надо!

Как ни странно, рука не дрожала, хоть внутри клокотало. Я легонько надавил. Она не отталкивала меня, а все сильнее вжималась в кровать.

- Эдик, пожалуйста, пожалуйста, я правду говорю, у нас бы ничего не было!

Я надавил еще немного.

- Я правда-правда люблю тебя! Люблю! Люблю! Эди-и-ик! Не надо! - и она громко разрыдалась.

- Это правда?! Ты говоришь правду?! - отбросив нож, с глазами, полными слез, бормотал я.

- Да, да, я люблю только тебя! Люблю! Люблю! - Ира бросилась мне на шею.

Я не мог жить без нее, я должен был поверить ради себя самого, чтобы не рехнуться. Бешеная страсть накатила на меня. В ее глазах испуг, благодарность и - страсть. Всю ночь мы неистово любили друг друга, плакали и целовали друг друга в мокрые глаза. В пять утра ушел в часть. И опять хотелось верить, но бороться с собой становилось все тяжелее.