Дневник лабуха длиною в жизнь (СИ)

В десять утра мы втроем поехали на трамвае в оперный театр. Третьим был Дорик Кицис, сверхсрочник, игравший на малом барабане, а на танцах - на ударной установке. У нас установились дружеские отношения. Он взял себе за неплохое правило подкармливать меня "тормозками" (бутербродами, которые ему на работу готовила жена - для него и для меня). По пути Дорик возбужденно рассказывал, что слышал по радио отрывки из балета, и там много соло для ударных, и он очень рад услышать вживую!

В зале было не более пятидесяти человек. Мы сели во второй ряд от оркестровой ямы, аккурат за спиной дирижера. Вышел дирижер. Рядом с ним у дирижерского пульта встал среднего роста, плотный кавказец. По залу пробежало: "Хачатурян! Хачатурян!"

Да, это был сам Хачатурян, приехавший на премьеру своего балета! Было здорово - сидеть в двух метрах от человека, значащего для музыкального мира больше, чем гора Арарат вместе с Ноевым ковчегом. Оркестр старался, и балетный состав выкладывался. Незабываемый день!

Наши шутки

Я постоянно искал удобного момента для самоволки. Мысль "как бы смыться домой" занимала меня больше всего. Частенько бывал дома по три-четыре раза в неделю.

Как-то пришел домой во второй половине дня. Дома никого не было. Мама гуляла с внуком. Папа стоял в гастрономе в очереди за колбасой. Не так давно соседка со двора, маленькая, худенькая женщина, померла самой что ни есть советской смертью - стоя в очереди! С ней случился инфаркт, и в этой плотной массе измученных стоянием злобных людей никто этого не заметил! Так очередь и таскала ее за собой.

Дома - тишина. "Геббельс" (радиоточка) выключен. Ира прикорнула на диване. Мне захотелось над ней подшутить. Шутка вышла, пожалуй, немного жестокой. Я вспомнил, что под диваном видел старую, с облезшей краской маску. Осторожно засунул руку под диван, на котором спала Ира, и, вытащив пыльную, страшную маску клоуна, поставив перед ее носом... нежно постучал по плечу. Ира открыла глаза, дико заорала, соскочила на пол и тут же набросилась на меня с кулаками. Я крепко обнял ее, не давая махать ручонками, и целовал в шею.

- Ну подожди, подожди! - кипятилась она. - Я тебе еще отомщу!

Месть не заставила себя долго ждать. Получилось у нее быстрее и лучше, чем она ожидала.

Ровно через неделю в это же время пришел из части домой. Ира увидела меня, идущего по двору, в окно и быстро спряталась в платяной шкаф. Я вошел. Тихо... Дома никого. Мама гуляла с Виталиком. Папа пошел сдавать бутылки. Мне нужно было переодеться и, подойдя к шкафу, я быстрым движением открыл дверцу. На меня выскочила визжащая, размахивающая руками жена. О да! Отомстила! Душа в пятки ушла!

Патруль

Лето было на исходе, Ира поехала за Виталиком к родителям в Ходорив. Я примерно знал, когда они приедут, и в этот день после ухода сверхсрочников по-быстрому разделавшись с уборкой, выписав себе увольнительную, в хорошем настроении, шагая уже по своей улице Чайковского домой, заметил патруль. Лейтенант летных войск с двумя солдатами шли мне навстречу. Мелькнуло: "Может, побежать, а может, пронесет?" Решил - может, пронесет. Поравнявшись с ними отдал честь, но не тут-то было. Меня остановили, попросили увольнительную. Протянул свою "левую" увольнительную. Лейтенант, окинув меня быстрым взглядом, спросил:

- Почему шинель не подрезана?

Внимательно стал разглядывать увольнительную. Не знаю, что он там заметил. Еще раз окинув меня взглядом, приказал:

- Пойдешь с нами!

Я понял, что ничего хорошего меня не ждет. Решение пришло молниеносно. Выхватив из рук лейтенанта увольнительную, рванул в сторону дома. На секунду опешившие патрульные кинулись в погоню. Пробегая мимо подъезда детского садика, в который ходил когда-то и в который сейчас ходит мой Виталик, забежал во двор, оборудованный песочницей, деревянными домиками и качелями. В спину сопели преследователи. Я бегал между домиками, они пытались поймать меня. Я упал. Патрульные навалились на меня вместе с подоспевшим лейтенантом, пытались заломить руки за спину. И тут... пришло мое спасение! Во двор забежал мой брат Лёнчик со своим другом Вовкой, высоким крепким парнем. Шли они по Чайковского и увидели эту погоню. Подбежав к нам и напустив на себя грозный вид, помогли мне вырваться из цепких рук патруля. Лейтенант стал возмущаться. Брат и его друг, скорчив еще более свирепые рожи, прорычали ему, что если они сейчас свистнут, то прибегут еще ребята и их отметелят. Все это было сдобрено богатым русским матом - это сработало! Сопротивление было сломлено! Меня отпустили! Я выскочил из подъезда и через две минуты был в своей квартире. Из своего окна через занавеску я видел, как патрульные ходят по улице, вертя головами в разные стороны. Я был спасен. Все-таки фартовый! Иногда риск является единственным путем к спасению.

Мама привыкает