Дневник летучей мыши

— Ну, может, кто-то его прячет в укромном месте и ждет подходящего момента…

— Все может быть! — неожиданно легко согласился Леня. — Только хочу обратить твое внимание на два факта. Во-первых, у Фортеля было очень мало времени. Он уложился всего минут в сорок, причем успел и проникнуть в квартиру, и найти в ней самые ценные вещи, и спрятать их где-то. Допустим, он был человек очень опытный и с квартирой управился минут за двадцать, быстрее невозможно…

— Ну, тебе ли этого не знать! — ехидно проговорила Лола.

Маркиз сделал вид, что не заметил этого укола, и продолжил:

— Значит, спрятал украденное он где-то совсем близко, так что потратил на это не больше двадцати минут…

— Ты говорил о двух фактах, — напомнила ему Лола. — Про первый я поняла, а какой же второй?

— А второй, Лолочка, вот какой: ты очень ловко выяснила, что наша старушка процентщица… то есть заказчица, вовсе не знаменитая опереточная певица на пенсии, как она всем рассказывает, а всего лишь скромная театральная билетерша, но зато бывшая любовница того самого Фортеля…

— Ну наконец-то я дождалась от тебя признания заслуг! — проговорила Лола прочувствованно. — К чему бы это?

— Не перебивай… и вот вдруг у нее крадут дневники, и она нанимает нас, чтобы эти дневники вернуть. Причем не жалеет за них никаких денег. Десять тысяч долларов — это довольно большая сумма, особенно для пенсионерки, ты не находишь?

— А я тебе с самого начала говорила, что дело это подозрительное, и бабка подозрительная! Не зря тетя Глаша ее так расписала!

— Ты хочешь выслушать мои предположения, или тебе важнее показать, какая ты умная?

— А что — ты сомневаешься в моем уме? — Лола схватила сковородку и подняла ее с угрожающим видом.

— Положи сковородку! — прикрикнул на нее Маркиз. — Тем более что она тефлоновая, легкая, и хорошего удара не получится…

— Да, — Лола скривилась, — дожили, нормальной сковородки в доме нет! Так что ты там говорил?

— Я говорил, что вряд ли старуха стала бы платить такие деньги за свои воспоминания о грехах молодости. Скорее всего в этих тетрадях записано что-то очень для нее важное.

— Например?

— Например, там записано, где Фортель спрятал перстень Александра Македонского и остальные ценные вещи из квартиры коллекционера. Наверняка она встречалась с Фортелем после того ограбления, и он ей что-то сообщил…

— Извини, Ленечка, но что-то у тебя не сходится! — заявила Лола ехидно.

— Что именно?

— Сколько лет прошло с тех событий? Двадцать? Тридцать?

— Ну, не меньше тридцати!

— Так почему Саломея столько лет ждала и не трогала клад Фортеля? Этак она могла и на тот свет отправиться!

— Вот этого я не могу тебе объяснить. — Леня заметно приуныл. — Меня и самого этот момент смущал… но наверняка есть какое-то разумное объяснение…

— Может быть. Так что ты сейчас предлагаешь делать? У тебя есть какой-то план?

— Во-первых, выпить кофейку, ты мне обещала. А во-вторых, нужно серьезно заняться бабулькой.

Лола вымыла медную турку и заправила ее заново. А Леня достал телефон и набрал номер Саломеи Леонардовны, как называл ее по старой памяти, чтобы не путаться. Раз уж ему отвели в этой истории роль простака, то он и будет держаться такого образа. А там посмотрим, кто кого обведет вокруг пальца!

Она явно обрадовалась его звонку.

— Леонид, куда же вы пропали? Два дня от вас ни слуху ни духу! Вам удалось наконец получить мои дневники?

— К сожалению, нет, Саломея Леонардовна.

— Вы меня разочаровали!

— Дело получило новый оборот, и я хочу возвратить вам ваши деньги. Могу я приехать к вам где-нибудь через час?

Лола, которая прислушивалась к его словам, громко брякнула туркой и подбоченилась.

— Что это у вас за звуки? — осведомилась старуха.

— Да это у меня уборщица гремит посудой… Так могу я к вам подъехать?

— Извините, Леонид, но сейчас я вас никак не могу принять… ко мне как раз через час должна прийти маникюрша. Вот ближе к вечеру, часов в семь, — пожалуйста…

Леня отключил телефон и повернулся к Лоле. Та буквально испепеляла его взглядом.

— Уборщица, да? Я всегда знала, что ты рассматриваешь меня только как уборщицу, кухарку и секретаршу! Самое большее — как послушного исполнителя для всяких мелких поручений! И никогда не видишь во мне человека, женщину, в конце концов!

— Лолка, перестань! — миролюбиво проговорил Маркиз. — Какая муха тебя укусила? Я же должен был что-то ей сказать…

— Вот в таких оговорках и проявляются подлинные мысли человека! — восклицала Лола трагическим голосом. — Это называется — оговорка по Фрейду!

— Ой, да прекрати наконец! — Леня отмахнулся. — Не делай из мухи слона!

— Из мухи?! Хороша муха! Я, в конце концов, не из-за того так возмущена, что ты обозвал меня кухаркой… в конце концов, мне не привыкать!

— А из-за чего тогда весь сыр-бор?!

— Из-за того, дорогой мой, что ты собираешься отдать этой хитрой старухе собственные деньги! Я не ослышалась? Ты хочешь отвезти ей десять тысяч долларов своих собственных денег! Ведь ее-то денежки у тебя увели, не правда ли?

— Ну, Лолка, это же, в конце концов, наш прокол, значит, нам за него и отвечать…