Дневник мага

— Ты не угадал точное время схватки. Мне пришлось устроить этот марш-бросок, а тебя хватило на то лишь, чтобы подумать — мы отыскиваем твой меч. Скажи, зачем нужен меч тому, кто не знает, где он встретит врага?

— Меч есть орудие моего Могущества.

— Ты чересчур уверен в своем могуществе. Водопад, ритуалы RAM, разговоры с твоим Вестником заставили тебя позабыть о том, что для победы над врагом все-таки нужен враг. И о том, что у тебя назначена с ним встреча. Прежде чем рука твоя сожмет меч, надо знать, где находится враг, где ты сойдешься с ним лицом к лицу. Меч всего лишь наносит удар. Но еще до того, как нанести этот удар, рука уже осенена победой или потерпела поражение.

Да, ты сумел одолеть Легион без меча. И в наших поисках заключена некая тайна, раскрыть которую ты пока не сумел. Но без нее ты никогда не найдешь то, что ищешь.

Я молчал. Всякий раз, как я начинал верить, что вплотную подобрался к цели, Петрус принимался настойчиво внушать мне, что я — обычный пилигрим, а чтобы найти искомое, не хватает того-то и того-то. И ликование, которое я испытывал всего за минуту до этого разговора, исчезло бесследно.

Я снова вступал на Дивный Путь Сантьяго, и это вселяло в меня уныние. По дороге, которую сейчас попирали мои подошвы, прошли за двенадцать столетий миллионы людей — одни шли в Сантьяго-де-Компостелу, другие возвращались оттуда. Для всех этих людей прибытие в пункт назначения было лишь делом времени. Меня же ловушки и капканы Традиции заставляли преодолевать новые и новые препоны, проходить новые и новые испытания.

Я сказал Петрусу, что устал, и мы присели в тени. По обочинам дороги стояли высокие деревянные кресты. Петрус опустил наземь оба рюкзака и продолжил:

— Враг неизменно выявляет наше слабое место — будь то страх физической боли или ликование по случаю еще не одержанной победы. Или желание выйти из боя, когда показалось, что дело того не стоит.

Наш Враг вступает в бой, лишь когда он уверен, что может поразить нас. Причем именно в тот миг, когда мы, обуянные гордыней, сочли себя непобедимыми. В схватке мы всегда стараемся уберечь свою слабую сторону, тогда как Враг наносит удар в незащищенное место, — а не защищаем мы его потому, что уверены в его неуязвимости. И в конце концов мы проигрываем бой, ибо происходит то, чего происходить не должно ни в коем случае: мы позволили Врагу самому выбрать способ вести бой.

Все, о чем говорил Петрус, присутствовало в моей схватке с псом. И в то же время я отвергал саму мысль о том, что у меня есть враги и что я должен с ними сражаться. Петрус имел в виду Правый Бой, я же считал, что он ведет речь о борьбе за жизнь.

— Ты прав, — ответил он после того, как я поделился с ним своими сомнениями. — Но Правый Бой не сводится к этому. Сражаться не значит совершать грех. Сражаться — значит совершать деяние любви. Враг развивает нас и совершенствует в точности так, как поступил с тобой пес.

— Сдается мне, ты никогда не бываешь доволен. Всегда чего-нибудь да недостает. Расскажи мне о секрете моего меча.

Петрус ответил, что об этом я должен был знать перед тем, как пуститься в путь. И продолжал рассуждать о Враге.

— Враг есть частица Агапе и существует для того, чтобы подвергать испытанию нашу руку, нашу волю, наше искусство владеть мечом. Не случайно, а с умыслом и намерением он внедрен в наши жизни, равно как и мы — в его. И намерение это должно быть исполнено. И потому ничего нет и не может быть хуже, чем уклоняться от борьбы. Это несравненно хуже, чем потерпеть поражение, ибо поражение порой заключает в себе урок, тогда как бегством мы лишь объявляем во всеуслышание о победе нашего Врага.

Я ответил, что мне удивительно слышать подобные речи, оправдывающие насилие, не от кого-нибудь, а от Петруса, который вроде бы так прочно связан с учением Иисуса.

— Подумай о том, сколь необходим для Иисуса Иуда, — сказал он. — Иисус должен был выбрать Врага, иначе его борьба на земле не была бы восславлена.

А кресты вдоль дороги наглядно показывали, из чего делалась эта слава. Из крови, из предательства, из оставленности на произвол судьбы. Поднявшись, я сказал, что готов продолжать путь.

И на ходу спросил, на что же может в борьбе опереться человек, чтобы одолеть Врага.

— На свое настоящее. Лучший союзник ему — дело, которым занят он сейчас, ибо в нем заключено Агапе, желание победить с воодушевлением.

И еще хочу сказать тебе: Враг редко воплощает в себе Зло. Враг нужен потому, что, если не пускать меч в дело, он заржавеет в ножнах.

Тут я вспомнил, как однажды, когда мы строили загородный домик, моей жене вдруг, с бухты-барахты, пришло в голову изменить расположение одной из комнат. На мою долю выпала неблагодарная задача сообщить об этом каменщику. Это был человек лет шестидесяти. Он выслушал меня, поглядел, подумал и предложил иное, гораздо лучшее решение, в котором использовалась стена, уже сложенная к этому времени. Жена пришла от этого в восторг.