Дневник мертвеца(СИ)

Итак, я решился. Все тщательно продумал: как убью его, отнесу в безопасное место - но не домой, чтобы не выдавать мое жилище; как сниму шкуру, разделаю его, зажарю и съем. Наступил день охоты. Дождавшись появления зайцев, я постарался подобраться к ним поближе. Заяц, которого я выбрал своей жертвой, кажется, заметил меня; он привстал и внимательно посмотрел в мою сторону, но потом продолжил есть. Расстояние между нами было метров сорок.

Я прицелился и выстрелил. Пуля настигла цель; но заяц был не убит, а ранен. Несмотря на то, что я, как всегда бывает, немного оглох от выстрела, этот душераздирающий крик я услышал прекрасно; он был такой, что его не забудешь до самой смерти. Так, наверное, кричат умирающие дети. Я был в растерянности, но требовалось что-то делать: кто-нибудь мог услышать выстрел и крик, а это не сулило мне ничего хорошего. Я подбежал к зайцу; пуля задела его бок, он бился в агонии; все тело было в крови, кровь била из раны, кровавая пена текла изо рта. Хотя за последний год я видел множество сцен насилия и целое море крови, зрелище мучительного страдания маленького беззащитного существа глубоко потрясло меня. Я стоял в оцепенении, не решаясь ничего предпринять. Рука не поднималась добить его, но и позволить ему мучаться дальше было бесчеловечно. Я проклинал свою идею с охотой и просто ненавидел себя в этот момент.

Не знаю, сколько бы я еще так стоял, но вдруг сзади, прямо рядом со мной прозвучал громкий выстрел - несчастный зверь в последний раз дернулся в пыли и затих. От неожиданности я отпрыгнул в сторону и быстро развернулся в сторону выстрела, схватив автомат наизготовку. Передо мной был густой кустарник; стрелявший, должно быть, притаился в нем и не спешил выходить. Несколько секунд прошли в напряженной тишине; было так тихо, что слышался комариный звон над кустами. Потом мужской голос из кустов приказал мне положить оружие на землю, отойти от него и встать на колени, подняв руки за голову. Эта идея показалась мне из ряда вон плохой, о чем я и сообщил неизвестному. Между нами завязалась странная беседа, основным содержанием которой стало условие моей сдачи; между тем я прикидывал свои шансы убежать - они были нулевыми на почти открытом морковном поле - или подстрелить невидимого собеседника, паля по кустам наугад. Тут мне тоже мало что светило.

Когда я понял, что дела мои приобрели совсем скверный оборот, одетый в военный камуфляж неизвестный неожиданно вышел из кустов. Он был невысоким седым мужчиной лет сорока, с седыми усами на добром лице. Демонстративно опустив свой, точно такой же, как у меня, автомат стволом вниз, он сказал, что я выгляжу как приличный человек и он не видит причин меня убивать. Затем он представился, его звали Славой. Внезапный поворот событий обезоружил меня; я тоже опустил автомат и назвал ему свое имя. Он подошел и мы пожали руки. Это было первое рукопожатие и первый нормальный разговор за целый год; я был глубоко тронут. Эмоции переполняли меня, от пережитого волнения я не мог вымолвить ни слова. В моих глазах стояли слезы, мне было жаль несчастного зайца; одновременно все внутри меня дрожало из-за пережитого только что ощущения смертельной опасности. И вместе с тем, я был счастлив, что за время долгих скитаний встретил, наконец, нормальное человеческое существо, хотя мы с ним едва не убили друг друга.

Слава подобрал зайца, ловко увязал его в кусок брезента и приторочил к своему рюкзаку; затем он спросил меня, не соглашусь ли я разделить с ним ужин. Я с радостью принял его приглашение.

IV.