Дневник мертвеца(СИ)

Без знания истинных причин Славе приходилось довольствоваться догадками. Единственное убедительное объяснение заключалось в том, что госпитальеры, уничтожив основных конкурентов, переключили внимание на Замок, решив захватить и его тоже - чтобы остаться единственной реальной силой в этом районе. Может быть, они выдвинули какие-то условия, или даже попытались напасть первыми - мы этого уже никогда не узнаем. Зато реакция Замка на предполагаемые действия госпитальеров хорошо известна. Пожалуй, это самая очевидная версия произошедшего; и притом самая разумная.

Слава надолго замолчал. Я воспринял его молчание как знак того, что на этом завершился его рассказ о местных человеческих обществах. Он оставил у меня тягостное впечатление. Несмотря ни на какие обстоятельства, человек все еще держит марку и по-прежнему остается самым опасным хищником на Земле, независимо от того, в какой форме он пребывает - обычной или искаженной под воздействием загадочной инфекции. Пожалуй, я не возьмусь судить, что страшнее - мутация тела или мутации духа, сознания и морали, ужасающие примеры которых привел мне Слава.

Некоторое время мы сидели в тишине. Вдруг, как всегда внезапно, откуда-то снизу раздалось громкое невнятное бормотание, почти сразу перешедшее в рычание, рев и вой. Зомби! Должно быть, они почуяли наше присутствие на крыше, однако остатки их умственных способностей не позволяли им сообразить, где мы находимся и как до нас добраться. Для этого им предстояло найти вход на пожарную лестницу и открыть ее, что было невозможно - она запиралась изнутри на задвижку, которую Слава запер, как только мы вошли внутрь. Выломать железную дверь они бы тоже не смогли. Все, что им оставалось - это вопить в бессильной ярости.

Наверное, я никогда не смогу привыкнуть к их жуткому крику. Он пугает даже не внезапностью, не громкостью и не злобой, которая всегда ощущается в нем; нет, самое страшное - что эти зловещие, не похожие ни на что в природе бессмысленные звуки издаются голосовыми органами человека. Речевой аппарат, которым люди вели переговоры, произносили доклады и лекции, пели, читали стихи, объяснялись в любви, теперь производил чудовищную пародию на человеческую речь; словно человек разом забыл свой язык и вообще все языки на свете, и даже самые простые характерные звуки, междометия и восклицания, свойственные людям. Это и было самое ужасное: явно человеческий голос издавал безумные стоны, не свойственные человеку; не были они похожи и на звуки, что издают дикие животные. Хотя иногда в их криках чудились отчаяние, гнев или даже плач, они не вызывали никакого сочувствия - ничего, кроме отвращения и страха. В них слышалось что-то невыразимо чуждое. Наверное, так должны кричать брошенные и давно не кормленные сумасшедшие, или инопланетяне из какого-то другого, совершенно чужого нам мира.

Слава встал, подошел к раскладушке и извлек из под нее странного вида винтовку. У нее был длинный толстый ствол, похожий на глушитель-переросток, а вместо обычного оптического прицела торчало нечто, напоминающее телекамеру. Подойдя к краю крыши, он направил винтовку вниз и, медленно водя стволом туда-сюда, рассматривал происходящее. Из прицела на лицо падал зеленоватый отсвет, придавая ему зловещее выражение. "Нет, ничего не вижу!" - воскликнул раздосадованный Слава и отнес винтовку обратно. Должно быть, мертвецы пытались войти в основной подъезд с лифтами и их скрыл бетонный козырек над входом.

Со свойственным ему оптимизмом Слава заявил, что раз уж мы не можем заткнуть зомби, мы должны их заглушить. Я посмотрел на него с испугом - в первую секунду я подумал, что сейчас он предложит нам заорать с такой силой, чтобы вопли зомби стали не слышны. Это невозможно: освобожденный от контроля разума голос зомби неестественно громок и обычному человеку его не перекричать. Да и как бы это выглядело со стороны? Слава богу, мы все еще разумные люди, а не жалкие сумасшедшие.

К счастью, его план был лучше. Слава сходил к своим ящикам и принес радиоприемник. Едва он включил его, оттуда полилась волшебная музыка. Я узнал мелодию, это были дивертисменты Моцарта. Слава выкрутил громкость на максимум. Приемник был хорош: звуки музыки заполнили все пространство вокруг, так что вопли внизу стали едва слышны.

Очередное славино волшебство повергло меня в экстаз. Я сидел очарованный, слушая музыку, будто в трансе, как вдруг запоздавшая мысль пронзила меня, словно электрическим током: радиоприемник! Как, черт возьми, откуда взялась эта музыка?! Ведь это же прямой эфир; значит, кто-то живой сидит сейчас в студии и только что поставил для своих неизвестных слушателей диск Моцарта!

В изумлении я спросил у Славы, правильно ли понимаю происходящее. Увы! Подарив мне на миг надежду, что где-то сохранилась цивилизация, Слава тут же отнял ее, вернув меня в пучину депрессии и отчаяния.