Дневник мисс Сьюзен Ньюберри (СИ)

Мне немного страшновато, потому что девочки в пансионе рассказывали, что в высшем обществе много опасных мужчин. Это "охотники за приданым", которые стараются скомпрометировать (как бы узнать, что это такое?) богатых невест, чтобы жениться на них и завладеть их приданым; повесы, которые не собираются жениться, но добиваются чего-то (?) у невинных девушек; ещё ловеласы (?), денди и прочие (больше не запомнила).

Мой папа, достопочтенный мистер Эндрю Ньюберри, - старший сын дедушки, то есть, наследник виконта. Ему 42 года. Маме 38 лет. Дедушка (её папа) назвал её Фрэнсис, но дома все зовут её Фанни. Её папа, мой дедушка Джером, - управляющий у графа Дерби. Мой папа учился в Итоне и Оксфорде с сыном графа, приезжал к нему в гости и встретил там мою маму. Так что мои родители поженились по любви, чему я очень рада. Девочки в пансионе говорили, что в высшем обществе браки по любви редкость.

Мама у родителей была одна, зато у моего папы есть сестра и брат. Я люблю моего дядю Мартина. Он очень весёлый. Ему 38 лет. Когда мы все живём в Уинтергейт-Холле (это наше основное фамильное поместье), дядя Мартин всегда участвует в наших развлечениях и выдумывает для нас приключения.

Мы - это дедушкины внуки: я, мой брат Филипп (ему 15 лет), сын дяди Мартина, мой кузен Тимоти (ему 14 лет), и кузина Грэйс, дочь дяди Мартина (ей 12 лет). Сестра папы и дяди Мартина, наша тётя Маргарет (ей 34 года), уже давно уехала в Индию со своим мужем.

28 марта 1816 года.

Бабушка посоветовала записывать в дневник самые важные события моей жизни.

Самые важные события в моей жизни произошли в прошлом году. Сначала я чуть не умерла. Сейчас мне страшно об этом вспоминать, а тогда мне было как-то всё равно. Я чувствовала себя такой усталой. Когда мы в прошлом году после рождественских каникул вернулись в пансион (я тогда была в другом пансионе), несколько учениц, и я в том числе, заболели, простудившись в холодном дортуаре. Семьям сначала не сообщали, пока одна из нас не умерла. Тогда родные забрали остальных домой. Но болезнь уже так укоренилась, что, как потом рассказывала мама, врачи сразу сказали, что ничего поделать уже нельзя.

Меня спас дедушка. Как только он услышал приговор врачей, он запретил делать мне кровопускание, которым так увлекались тогда врачи, запретил вызывать ко мне врачей вообще и куда-то уехал. Его не было три дня, за это время умерла ещё одна девочка.

А потом дедушка приехал и привёз с собой леди Элизабет, баронессу Чард. Она нам какая-то родня со стороны бабушки.

Я помню этот день. Мне было очень тяжело, душно, тоскливо. Я лежала с закрытыми глазами, мама и бабушка были в комнате, я слышала, как они о чём-то негромко говорили с няней. Открылась дверь, и вдруг что-то светлое появилось в комнате. Я с трудом открыла глаза - и увидела любящий и добрый взгляд самых красивых в мире глаз - светло-зелёных, цвета весенней зелени. Всё остальное виделось, как в тумане, только было ощущение чего-то светлого. Я с трудом прошептала: "Ты Ангел? Ты пришёл за мной?". Глаза засветились лаской и весельем, и мягкий женский голос ответил: "Я пришла, чтобы вернуть тебя к жизни".

Леди Элизабет вылечила не только меня, но и остальных заболевших девочек. Если бы в пансионе спохватились вовремя! Тогда бы все девочки были живы.

29 марта 1816 года.

Вчера пришлось прервать записи, мама позвала на примерку. Приехали портнихи, которые шьют для меня наряды к Сезону. Платье для представления ко двору уже готово, но оно мне не особенно нравится. Мама сказала, что во время представления все должны являться в одинаковых платьях, покрой которых предписан дворцовым этикетом. Ну и пусть. Представление ко двору будет только один раз, меня будет представлять бабушка, как жена пэра. Зато другие платья у меня будут такие красивые и все разные.

Вернусь к прошлому году. Выздоравливала я долго. Родители отказались от мысли ввести меня в общество в том Сезоне. Планировалось, что в марте я закончу обучение в школе и буду представлена ко двору, а потом начнётся мой первый Сезон. Но моя болезнь спутала все планы. Дедушка решил, что я должна окрепнуть, лето проведу в деревне, а потом пойду в другую школу, которую порекомендовала нам леди Элизабет.

Она сказала, что эта школа готовит девушек к будущей взрослой жизни, когда они выйдут замуж, и они должны уметь управлять домом и слугами. Так что мой выход в свет был отложен на год. Честно говоря, я только порадовалась. В той школе, где я училась, рассказывали такие ужасы о жизни высшего света, что мне туда совсем не хотелось.

Впервые после болезни я вышла из дома на свой день рождения, 25 марта. По дому я тихонько ходила уже несколько дней, а тут дедушка попросил меня теплее одеться и выйти через боковую дверь, которая вела к конюшням. Когда я вышла из дома, я увидела самую красивую на свете лошадку: белую, с тёмной чёлкой, гривой и хвостом. А ещё у неё были умные синие глаза. Да, глаза были синие, хотя мой брат Филипп спорит со мной, что у лошадей синих глаз не бывает.