Дневник моего исчезновения

Ветви сосен провисли под тяжестью снега, выпавшего за последние дни. В лесу красиво, как на картинке, и тихо. Кажется, что лес спит.

Манфред идет на удивление быстро. Длинные ноги ловко перешагивают через камни и пни.

Андреас поворачивается ко мне.

Наши глаза встречаются. В этот момент моя нога проваливается в глубокий снег.

Андреас останавливается и протягивает мне руку.

Я киваю в знак благодарности, ударяюсь о ветку и получаю порцию снега за воротник. Сую руки в карманы в надежде согреться. Перчатки я, естественно, забыла в машине.

Ели редеют, я вижу просвет впереди. Еще через минуту мы выходим на поляну, залитую ярким светом. Перед нами вырисовывается силуэт Змеиной горы. Черная вершина поднимается к небу и сливается с ночью. Невозможно различить, где кончается гора и начинается космос. Словно Урмберг напрямую связан с небом.

Захоронение засыпало снегом. Большие переносные прожекторы поставлены под елью на опушке, трое людей в белых комбинезонах с масками, закрывающими рот, что-то разглядывают под деревом. У одного в руках фотоаппарат, в паре метров от них – большие сумки.

Криминалисты.

Коллеги из местной полиции уже на месте. Бело-голубая оградительная лента трепещет на ветру. Поляна то и дело озаряется вспышками фотокамеры.

Манфред поворачивается к нам с Андреасом. Лицо его бесстрастно, но я вижу, что он сжимает и разжимает кулак, словно давит невидимый мячик.

Мы благодарны небу, что это не Петер лежит там мертвый в снегу. Но нельзя не согласиться, что ситуация абсурдна: сотни людей прочесывали лес в поисках Петера все последние дни. И вот наконец они нашли труп, но это труп другого человека.

Мы направляемся к Сванте.

Он поднимает руку в знак приветствия.

На нем та же, что и в прошлый раз, пестрая, ручной вязки шапка с помпоном. Борода покрылась инеем. Я ловлю себя на мысли, что он действительно выглядит как Санта-Клаус. Настоящий Санта-Клаус, который сажает малышей на колени и вручает подарки из большого мешка у него за спиной.

Я замечаю, как Сванте таращится на элегантное пальто Манфреда. Шелковый платок в нагрудном кармане поник, как увядший цветок.

– Что, черт возьми, происходит? – спрашивает Манфред, кивая в сторону трупа на опушке и проводит рукой в перчатке по щетине на подбородке. – Мы ищем пропавшего полицейского, а натыкаемся на подстреленную женщину?

Сванте кивает.

– Так оно и есть. Подтверждаю. Действительно странно. Сейчас расскажу все, что знаю. Но сначала одна вещь. Мы нашли ее уже после того, как позвонили тебе.

Манфред хмурит лоб, выпячивает живот, обтянутый пальто.

– Что за вещь?

Сванте кивком приглашает идти за ним к черному полиэтиленовому пакету, стоящему в снегу рядом с прожектором.

Сванте нагибается и достает прозрачный пакет. Протягивает его Манфреду и направляет фонарик так, чтобы нам было лучше видно.

Манфред изучает содержимое пакета. Это кроссовок – весь в коричневых пятнах в лужице полурастаявшего снега.

У меня вырывается:

– Это же кроссовка Ханне.

Манфред кивает.

– Ханне? – спрашивает Сванте. – Той, что утратила память?

– Ее самой. Где вы это нашли?

– В двадцати метрах от тела. В лесу. Мы бы никогда его не нашли под снегом, если бы не Рокки. Наша собака.

Манфред встречается со мной взглядом и недоуменно качает головой, словно ему не верится, что это действительно кроссовка Ханне в пакете.

– Как она здесь очутилась? – восклицает он и возвращает пакет Сванте. Потом продолжает: – Как только закончим, едем к Ханне. Попробуем ее расспросить.

Манфред замолкает, о чем-то задумываясь. Смотрит на гору. Одинокая снежинка повисла у него на щетине. Смахнув ее, он просит Сванте:

– Расскажи, что известно на данный момент.

– Собачий патруль нашел ее в пять минут третьего, – докладывает Сванте, кивая в сторону мертвой женщины. – Дежурный судмедэксперт считает, что она мертва по меньшей мере три дня. Может быть, четыре. В воскресенье температура опустилась ниже нуля. Если бы труп лежал здесь дольше, он бы начал разлагаться. А если меньше, то снежный покров был бы тоньше. Одна нога торчала из-под ели. Ее-то и засыпало снегом.

Манфред обдумывает информацию.

– Вы вчера здесь искали?

– Да, но, должно быть, пропустили. Под ветками ее было не видно.

Манфред снова молчит. Оглядывает поляну и кивает.

– Если она лежит здесь трое-четверо суток, значит, она погибла в пятницу или субботу.

Андреас откашливается.

– Тогда же, когда…

Он замолкает и смотрит на труп на снегу в ярком свете прожекторов.

– Когда пропал Петер, – заканчивает за него Манфред. – Это не случайность, что кроссовка Ханне найдена поблизости. Что нам известно о жертве?

– Немного, – отвечает Сванте. – Женщина. Лет пятидесяти. Босая, легко одетая. Следы выстрела в грудь и ударов по голове.

– Застрелена и избита? – удивленно спрашивает Манфред.

– Именно, – подтверждает Сванте. – Пойдемте посмотрим? И я расскажу остальное.

Темноту снова озаряет вспышка. В свете фотоаппарата лицо Манфреда выглядит усталым и опухшим.

Андреас смотрит на захоронение, покрытое снегом, потом поднимает взгляд к небу.

– Это место что, проклято? – спрашивает он.