Дневник московского пАдонка

Однако, хотя, читая дальше, у вас может создацца впечатление будто все мое децтво было непрерывной цепью драк и беспредела, это вовсе не так. Просто запоминаецца всегда самое плохое и андреналиносодержащее. Было немало и добрых хороших тем, родители меня любили и особо на мозги не капали, учился я неплохо, несмотря на хулиганское поведение, все децтво они меня возили куда-то, то на теплоходах по рассейским рекам, по Золотому кольцу, благодаря им я побывал в Кижах, на Валааме, в Питере, на белом море, в чухонском городе Тарту, на юге в Адлере, с мамой в 14 лет я сьездил в Испанию, на Коста-Брава, в 10 классе в Чехию на две недели на соревнования (после чего я долго бредил Прагой), я постоянно куда ездил, с кем-то тусил, чего-то мутил и помимо мордобойных тем. В кино и в театр я ходил регулярно, даже сам посещал музеи, это сейчас только в кино и то, когда время есть и деньги. Я всегда был очень любопытен и старался вникать во все, пусть понемножку, но иметь представление. Не для того, чтобы потом перед кем-то выебнуцца эрудицией, мне на самом деле было все интересно. Тогда все почему-то было намного проще. С годами я изменился. Но, возвращаясь к теме, основной фан ловился на улицах.

Веселое было время. Боевое. Мы не задумывались — зачем и почему. Все бились и мы не смогли остацца в стороне. Купил я как-то баллончик краски на авторынке, идем как-то по улице зимой вечером, день диско. Я и двое моих одноклассников, Илюха Политов (динамик, стал в результате мусором и взаправду… все очень ржали над этим. Один из лучших бойцов, каких я только знал) и Костян, мой сосед по парте, очень скользский чел, но абсолютно безбашенный (при мне он запрыгнул в одиночку в бас, забитый рэперами, и долбился с ними целый перегон, пока наша крю бежала за басом со всей дури в полной уверенности, что его убьют нафик. Хуй там, он выпрыгнул с тремя чулками (такие шапки тада были в моде, как у гномов) в руке, широкие зассали вылезти за ним. Весь в крови, красавец, но несгибаемый писдетс как). С такими людьми бок о бок я и рос.

Впереди идут рыл 6–7 широких, догоняем. Я вытаскиваю баллончик, подбегаю и широкой струей краски и широкими взмахами ставлю крест на его спине. Он разворачиваецца и получает самодельной нунчакой по голове от Илюхи, валясь на землю. Мы прыгаем и махач закручиваецца вместе с веселым декабрьским снежком, залепляющим глаза, и лишь фонарь и случайные прохожие, шарахающиеся в тень, свидетели нашего танца, жестокого и некрасивого. Кто-то бежит сразу, кто-то остаецца. Сквозь годы он мне вспоминаецца этаким эпизодом из прочитанного уже намного позже, в универе CWO Берджесса, не знаю уж почему… 'Нас было четверо против шестерых, хотя это я уже говорил, но зато у нас был balbessina Тем, который, при всей своей тупости, один стоил троих по злости и владению всеми подлыми хитростями драки. У Тема вокруг пояса была дважды обернута увесистая tsepp, он размотал ее и принялся shurovatt ею у недругов перед глазами. У Пита с Джорджиком были замечательные острые nozhi, я же, в свою очередь, не расставался со своей любимой старой очень-очень опасной britvoi, «с которой управлялся в ту пору артистически. И пошла у нас zaruba в потемках — старушка луна с людьми на ней только-только еще вставала над горизонтом, а звезды посверкивали, будто nozhi, которым тоже хочется vstriatt в наш dratsing. Одному из друзей Билли-боя я ухитрился бритвой вспороть спереди всю одежду, аккуратненький такой razrez сделал, даже не коснувшись под shmotkami тела. В драке этот приятель Биллибоя не сразу обнаружил, что бегает весь нараспашку, как лопнувший стручок, сверкая голым животом и болтая beitsami, а когда заметил, вышел из себя настолько, что Тем с легкостью до него добрался — ш-ш-ш-асть его tseppju по glazzjam, и покатился, болезный, кубарем, вопя и завывая. Успех явно сопутствовал нам, и вскоре мы уже взяли главного помощника Биллибоя в каблучки: ослепленный ударом цепи Тема, он ползал и выл, как животное, но получив наконец хороший tolchoKshok по tykve, замолк. ’’