Дневник москвича. Том 1. 1917-1920

Вот в летопись, посвященную, собственно, величайшим войнам и революциям, вкралась страничка театральных или «литературных» воспоминаний. А отчего, кстати, и не вкраплять свои воспоминания? Быть может, они потом кого-нибудь маленько и заинтересуют? Тем более, что я был страстным театралом и за сорок лет своего тяготения к театру кое-что видел и слышал. Итак, время от времени на этих листах встретятся экскурсии в область отошедшего, и пускай у них не будет связи с главными «сюжетами» сего моего писания, но они своею наличностью приведут читателя к справедливому выводу, что и скучно же было в эти несчастные 1918-й и 1919 годы, если современник их оглянулся с тоской на свое прошлое и грустит о том, что было 40, 30, 20 или 10 лет тому назад!

Иоффе, все еще не пропускаемый в Берлин, занялся от нечего делать писанием передовиц в «Известиях» и вот в сегодняшней называет Вудро Вильсона «величайшим из мошенников империализма».

То было затихли, а в последнее время возобновились ограбления крупных касс: например, украдено с Коломенского завода 1,5 млн. (или, как сообщено в газетах, «два пуда керенок») и с завода «Богатырь» 1 млн.

Харьков взят советскими войсками.

Чай покупают уже от 140 р. до 170 р. фунт. Купил сегодня себе шерстяную фуфайку за 200 р., все завидуют, говорят — страшно дешево. Это за вещь, стоившую в нормальное время рубля 3–4! Вообще, сегодня совсем разорился: был в парикмахерской, где меня стригли, брили и голову мыли, и это стоило мне ни много ни мало 20 р. 40 к., причем «мастеру» ничего не дал и, видимо, он на меня обиделся. Вообще, в росте цен на то, на се — прогрессия ужаснейшая: давно ли поражался ценами на мясо, на сало, а вот не угодно ли? Сегодня конина покупалась уже по 150 р. ф. и сало кониное по 50 р. ф.

Тут как-то недавно разрешили ввоз в Москву ненормированных продуктов. Все, конечно, бросились за ними, поехали на вагонных крышах, буферах во все стороны. Особенно засуетились профессиональные организации, тем более что им было обещано всякое административное содействие, значит, было основание ждать к празднику гуська, рябчика, белого хлебца и чего-нибудь эдакого, давно невиданного. Устраивались собрания, набирались деньги, избирались делегаты, напутствовались пожеланиями и чаяниями, но, кажется, ничего из этого не выйдет. И уже сегодня в Вечерних Советских известиях «честно» сообщают, что съехавшиеся в Черниговскую губернию представители около 100 организаций, включающих свыше миллиона едоков, телеграфируют, что губерния не может удовлетворить и сотой доли потребности. Такое же положение, по-видимому, и в других губерниях, т. к. в Черниговскую губернию стали прибывать делегаты из Курской и других губерний. Положение создалось такое, что представители организаций, потратив время и деньги, вынуждены вернуться с пустыми руками.

Вероятно, и сами-то голодали!

Но к чему тогда такие торжественные встречи Нового Года!? Москва полна достоверными рассказами, как разные коммунистические клубы давали своим правоверным членам за 10–20 рублей «с персоны», как говорили прежде, закуску с балыками, икрой, обеды чуть не со стерлядью, с рябчиками, с осетриной, сладким, фруктами, прохладительными напитками и кофе со сливками, чай с шоколадом и с пирожным. Одним словом, «как встарь». Поистине был «пир во время чумы», да еще с такими небывалыми в прежнее время развлечениями, как фейерверки и пушечная пальба. Любят все-таки и «товарищи» пожить сладко!

Объявлена в Москве всеобщая обязательная повинность по очистке снега на воскресенье 23 декабря и на Рождественский сочельник, с 9 ч. утра до 5 ч. дня. Призывается все взрослое и здоровое население обоего пола в возрасте от 18 до 45 лет, причем даже «советские служащие не имеют права уклониться от работы». А так как мне уже 50 лет, то я могу лодырничать и заняться чем-нибудь легким, вроде кухонных работ, или припоминанием театральных зрелищ и встреч.