Дневник музыкантов

– Морган, мы стоим посреди трассы. Ты бы или к обочине прижался, или ехал, пока нас тут по салону не размазало, – меланхолично произнес Эд, продолжая пить пиво из жестяной банки.

В полной тишине Морган отвернулся от одногруппников и тронулся с места.

Слова не требовались. Даже Алекс, которая провела в составе «Black Diary» чуть больше недели, услышала ту мысль, которую он промолчал. Морган принял их точку зрения. Но принимать и понимать – это совершенно разные вещи.

Следующие несколько дней ребята не виделись. Дорнан сбросил Алекс сообщение в мессенджер: «Твори и вытворяй, бро. Во вторник вечером мы обсудим твои тексты. Если нас не устроит то, что делаешь ты, будешь делать то, что делаем мы». И девушка с готовностью схватилась за карандаш. В её голове вращался круговорот из отдельно взятых слов и мелодий. Оставалось всё это записать и предъявить остальным. Днями напролет она писала, а ближе к вечеру отправлялась на работу. В один из таких рабочих вечеров к ней заглянул Кит.

– Как дела? – с привычным вопросом он удобно устроился на высоком барном стуле прямо перед ней.

Почти всем телом уютно разлегся на стойке и заглянул в её серые глаза.

– Капучино? – спросила Алекс, уходя от ответа.

– И зефира накинь двойную порцию.

– Ванильный сироп?

– Спасибо, не надо. Ты не отвечаешь на мои вопросы. Как с «Black Diary»?

– Нормально, – проворчала Алекс, скрывшись за кофе-машиной.

– Ты говоришь мне «нормально», но мне это слышится как «Кит, я в заднице, потому что пою не то, что велит Морган», – рассмеялся он и ударил ладонью о барную стойку. – Давай как есть?

Посетителей в будний день было не так много и все они уже получили свой кофе, поэтому Кит знал, что у Алекс есть возможность пообщаться с ним и настаивал на ответах. Натянув рукава своей темной толстовки до костяшек пальцев, всем своим видом он демонстрировал высшую степень нетерпения, постукивая ладонью по поверхности барной стойки.

– Парни дали мне время до вторника. Я должна либо предоставить им текст песни, который оценят все, либо заткнуться и исполнять то, что есть, – ответила Алекс, предварительно в двух словах пересказав разговор, состоявшийся в машине.

– Давай почитаю, что ты там набросала, – предложил Кит.

– Не хочу. Там такой текст, который надо слушать под музыку, иначе ты скажешь, что этой песней я в геометрической прогрессии ускоряю своё падение на дно.

– У меня хорошее воображение. Я включу мысленную мелодию в голове, когда буду читать твой текст. Гони сюда свои наброски.

В его ярких голубых глазах плясали озорные огоньки. Алекс знала Кита достаточное количество лет, чтобы понимать: сейчас он точно не отстанет.

– Малыш, я с тобой. Ты же это знаешь. Я всегда с тобой. Для меня не имеет значения, как высоко ты поднимешься или как низко падешь. Я всегда был горой за тебя. И всегда буду. Смелее, – поддержал он её без тени насмешки, и Алекс сдалась, неловко протянув ему свои черновики.

«Игристое в моём бокале, мы летим на Бали. В бизнес-классе тесно, дайте больше места. Двигай, детка, телом, ты этого хотела. Всю работу в сраку, в пятницу идем в атаку»

– В сраку, – задумчиво повторил Кит и потянулся к стакану с кофе, который Алекс поставила для него на деревянную подставку. – Ты серьезно? Это реально ты писала?

Она кивнула, и облокотилась на стойку, подперев подбородок ладонями.

– Отстой? – спросила, приподняв левую бровь.

– Нет, не отстой, – уверенно покачал головой её друг. – Хуже. Я знаю, на что ты способна. То, что я сейчас прочитал – это реальное дно.

– Мы выступаем в барах. Ты сам знаешь, что под эти мотивы народ дружной толпой двигается в сторону танцпола.

– Согласен, – кивнул Кит. – Но сейчас я прошу тебя очень хорошо подумать, нужно ли тебе это. Смена репертуара андеграундной группы – очень ответственный и серьезный шаг. Подобное решение нельзя принимать сгоряча. «Black Diary» давно известна. У них атмосферное творчество, артхаусные глубокие стихи и качественная музыка. И тут меняется солистка и полностью перекраивает трек-лист. Публика может не понять и не принять. Ты в этой сфере всего неделю. Может, стоит прислушаться к мнению тех, кто уже много лет в этом варится?

– Дорни с Эдом на моей стороне.

– Мнение Эда в расчет не берем, – хмыкнул Кит. – Что говорит Морган?

– Он переживает, что подобная музыка отбросит нас в развитии.

– Она не просто отбросит вас в развитии. Вы можете потерять свою аудиторию, которая вас воспринимает как серьезных музыкантов. А новых слушателей отыскать сложно, поскольку ниша однодневок переполнена. Вы рискуете собственной репутацией. Если Морган утвердит тебе этот текст и отправит Дорнана писать музыку, значит, он действительно доверяет твоему таланту и интуиции. Тот Морган, которого я знаю, никогда бы не рискнул группой ради причуд новенькой вокалистки.

– Лучше дождаться вторника и не гадать сейчас, как отреагирует Морган. Ты видел реакцию публики. Ты сам был среди них на танцполе. Им не нужен серьезный репертуар. Им нужен драйв и движуха. И я хочу дать слушателям то, что они ждут от нас.