Дневник написанный кем-то

Глаза Алистера наполнились слезами он вновь наполнил свою рюмку и опустошил ее. Запрокинув голову назад, он ничтожно уставился в потолок. В его пальцах медленно тлела сигарета, стремясь тяжелым едким дымком вверх. За спиной Молчанова сбивалось буйство различных голосов и Пьяных разговоров. Заведение с каждой минутой наполнялось все новыми новыми гостями вместе с этим свет во круг становился все тусклее, глаза начинало резать от табачного дыма, а разговаривать становилось сложнее из-за шума.

Алистер спустил глаза на Молчанова, взявшись рукой за бутылку он налил ему рюмку.

«Пей» сказал он, добавляя убедительный жест рукой.

Молчанов опрокинул рюмку и сморщившись от горечи ухватился за копченое мясо.

«Чего уж мне теперь точно нечего скрывать…тогда я видел своими глазами как моя возлюбленная корчится от боли, а над ней чахнет черная тьма, а после темнота заполонило ее тело и жизнь ее оборвалась. В это время я стоял и видел все, я трус. Я полное ничтожество зажавшиеся в углу. Я часто вижу ее такую же хрупкую такую же беззащитную, я вижу ее перед собой как она расплывается в моих объятьях будто бы она здесь на земле, я слышу ее голос, я говорю с ней, но потом все это меркнет, и она исчезает, оставляя меня.”

По грубоватой щитине Алистера потекли слезы, с невероятной силой он схватил Молчанова за руку и вцепился в нее что было мочи.

«Ты должен вспомнить, твоя надежда никчемна, просто пойми, пойми, что ее больше нет, что ее, как и мне боле не вернуть»

Молчанов пытался вырваться из крепких рук Алистера отнекиваясь и бормоча какие-то не понятные слова. А после он замер его будто-бы ударило чем-то тяжелым по голове, сердцебиение стало учащаться, нервные окончание обострились, он почувствовал нестерпимую боль в глубине своего разума все пульсировало мир вокруг замедлился, а мысли наоборот неслись со скоростью света. И вот после очередной вспышки боли в его памяти замелькали мгновения.

«Пустое одинокое кладбище, дождь, скрипящая калитка, могилка и больше никого, только он сам и мертвая тишина вокруг»

Молчанов тяжело дышал по нему проступал едкий соленый пот, капавший на его сорочку. Фрагменты неслись перед ним как в кинофильме.

«Пустая скамеечка, приют и полная пустота в ближайший километр.»

Молчанов схватил себя за волосы свободной рукой елозя по ним дрожащими пальцами.

Никто никогда не готов к правде, когда всю жизнь поживал во лжи. Но увы этого не избежать.

Боль Молчанова усилилась пред его глазами проскочил черный силуэт Третьякова и тонкий стан Лизы жизнерадостно махавшей ему рукой, а после следующим кадром ее синеватое изуродованное тело сначала на мраморной плитке, а после болтающиеся под потолком на петле.

Молчанов вырвал вторую руку и ухватился ей за лицо. Из его глаз текли слезы, руки тряслись, а зубы скрежетали от неизвестного ему чувства.

Заведение озарилось полумраком, притупленный теплый свет мягко касался их стола, в зале стало значительно тише только слушались редкие разговоры и позвонкивония столовых приборов об тарелки. Молчанов ухватился за бутылку и не наливая отхлебнул из горла. Отпив он поднял заплаканные глаза на Алистера. Он впервые видел его таким напряженным и взволнованным. Алистер смотря ему прямо в глаза слегка наклонился к нему и запустил руку под пиджак.

И шепотом сказал «Ты это мой второй шанс, который нельзя упустить, ты тот кто может все исправить» Он достал из под полы пиджака взведенный пистолет и положил его пред Молчановым, показательно отведя взгляд в сторону указывая на то что у Молчанова за спиной.

Молчанов обернулся за его спиной через несколько столиков на роскошном месте для особых гостей с шелковой скатертью позлочеными приборами и отдельным тусклым освещением от роскошной хрустальной люстры. За этим столом сидели несколько чиновников из думы, а во главе стола сидел Третьяков держа за руку свою жену, расположившуюся рядом с ним. С другой стороны, от Третьякова сидел его сын. Сопливая буржуйская размазня, которая вечно мямлит и мнит себя кем-то.

Молчанов развернулся обратно к Алистеру он снял медленно очки его глаза отражали отчаяние и месть. Аккуратно взявшись за рукоять пистолета, он запрятал его за полу пиджака и встав быстро двинулся к столу Третьякова изящно огибая столы и официантов, стремящихся к нему навстречу.