Дневник нарколога

– Не дури, Рома, не дури, – стал увещевать тесть.

Носков хмыкнул.

– Чего смеешься?

– Мне это здорово напоминает, как мы тебя три года назад на Сретенке уговаривали.

– Я сейчас стекло высажу, – тесть замахнулся ключом на балконную дверь.

– Высаживай, это не мое стекло, – скривился Рома.

Тесть бессильно уронил руки.

– Значит, уйдешь?

– Уйду.

– Но я тоже сюда не вернусь, – открестился Тихон Тихонович.

– Твое дело.

– А как же барыни?

– Светка на работу устроится, Клавдия Петровна будет по дому шуршать. Проживут, – пожал плечами Рома, – я буду алименты платить, ты с пенсии подкинешь.

– Тяжело им придется, жалко их.

– Если ты такой жалостливый, то возвращайся сюда, а трешку сдай. Денег будет выше крыши, можно тогда и домработницу нанять.

– Я из своего терема ни ногой, – уперся тесть.

– Ну, тогда и нечего других дураков искать.

Мадам Чихачева, как и предыдущие супруги, фамилию менять не захотела, да Носков и не особо настаивал. Свадьбу решили не справлять, а лучше съездить в свадебное путешествие. Рома еще не встречал такой ласковой, трудолюбивой и высокооплачиваемой жены и с ужасом думал, что мог с ней так и не познакомиться, прожив всю жизнь с одной из двух лохушек. Единственное, что Носкова поражало, так это множество мелких и глубоких шрамов, бороздящих Юлин лоб, локти и колени. Ну, шрамы на локтях и коленях можно еще было объяснить бурным темпераментом будущей супруги. А шрамы на лбу? Хотя при более широком взгляде на вещи этим же объяснялись и они. Рома и Юля поехали в недельное свадебное путешествие, и не куда-нибудь, а в Париж. Носков, первый раз в жизни попавший за границу, и сразу в столицу Франции, свихнулся от счастья. Он бросался к первым попавшимся французам и принимался их обнимать, выскакивал на проезжую часть и декламировал стихи и пил, дегустировал, наслаждался чудесным галльским вином. Роме очень нравилось, что Юленька составляет ему компанию по части выпивки, не то что его первые две супруги. Те спиртное на дух не переносили и гоняли бедного Рому за каждую кружку пива. Здесь же было полное раздолье – Юля киряла наравне с ним. На второй день в Париже они так наковырялись в гостиничном баре, что вломились в первый попавшийся номер, упали на кровать и попытались заняться любовью. Когда из ванной комнаты вышел голый гражданин шведской национальности, Рома как раз неистово целовал грудь жены, одновременно задирая подол ее платья. Швед не стал стыдить непрошеных гостей и читать им мораль, а предложил по-братски поучаствовать в любви, но был с негодованием отвергнут. Выйдя из номера пузатого извращенца, молодожены отправились в ближайший кабак. Там они снова отожгли: сначала молодые перепутали туалеты, вызвав нездоровый переполох, потом невеста попыталась станцевать на столе, а жених зачем-то украл столовые приборы со своего стола и двух соседних. Как они добрались до своего номера, не помнил никто, кроме их ангела-хранителя. Наутро Рома обнаружил в своей сумке целый столовый сервиз, а на лбу Юли появилась очередная ссадина. В этот день они никуда не выходили из номера, только занимались любовью и пили, занимались любовью и пили, потом только пили. К концу недели Рома стал уставать от такого распорядка дня, ему очень хотелось поглазеть на собор Парижской Богоматери и Монмартр, Елисейские поля и Латинский квартал, но молодая супруга ползала по номеру на четвереньках, натыкаясь лбом на стулья, и выводить ее на улицу в таком состоянии было просто нереально.

– Юль, может, хоть завтра выйдем из номера, а? – робко предложил молодой муж. – Все-таки последний день в Париже.

– Голова раскалывается, – простонала молодая и потянулась к бутылке.

– Чтобы не вставать утром с больной головой, похмеляться нужно лежа, – пошутил Рома.

– Это точно, – Юля, валяясь поперек кровати, стала пить вино прямо из горлышка.

Только тут до Носкова дошло, почему на их посиделках с Юлиными родителями не было спиртного. Почему при виде бутылки будущая теща делала страшные глаза, а тесть сразу убирал пузырь с глаз долой. Поня-я-я-ятненько. Так вот почему перед свадебным путешествием Игорь Сергеевич что-то долго и грозно втолковывал дочери и путано советовал самому Роме не шляться по парижским ресторанам, а совершать обзорные экскурсии по городу.

– Ты что, алкоголичка? – задал бестактный вопрос муж.

– Так с женщинами не разговаривают, – Юля лежала головой в пролитом красном вине, как в луже крови, и смотрела в потолок.

– Извини, – расшаркался Рома, – но знаешь, я никогда больше одного дня не пил. День натрескаюсь и хорош. Моя бабушка Степанида Ивановна говаривала: «Хочешь быть счастливым – не пей два дня подряд и не живи с двумя женщинами одновременно».

– Что еще изрекала твоя мудрая бабуся?

– «Женись на красивой – легче терпеть».

– Вот это правильно, – хрипло рассмеялась Юля и опять потянулась к бутылке.

– Расскажи мне о своих взаимоотношениях с алкоголем, – попросил молодой муж, хитроумно отставив бутылку в сторону.

– Ну, Ромик, ну, капельку.

– Сначала исповедь.

– Ну, миленький, самую капельку.

– Исповедь.