Дневник немецкого солдата. Военные будни на Восточном фронте. 1941-1943

20.00. Теперь они уже не смогут этого сделать. Уже несколько часов как наступила темнота. В половине пятого мы уже поужинали. Посмотрели на часы и покачали головой: еще так рано, а ночь уже наступила некоторое время назад. В воздухе сплошной снег, кристаллики льда как топкие иголки, которые ветер задувает во все щели. Свет на другой стороне деревенской улицы горит слабо, и, если вы рискнете выйти наружу, ветер будет трепать вашу одежду. Лучше сидеть у огня.

Спасибо Господу за картошку. Мы не были готовы к долгому пребыванию в этих местах, и что бы стало с нами без нее? Как бы могла вся армия пережить русскую зиму без этого скромного овоща? Вечером, как всегда, мы очистили картошку от кожуры, с благоговением размяли ее и посолили крупной русской солью.

Сейчас утро. Мы кончили завтракать, и опять это была картошка, благодаря которой мы почувствовали удовлетворение от еды. В этом доме нам предложили картошку, чай и каравай хлеба, замешенный из ржаной и ячменной муки с добавлением лука. Пожалуй, в нем было несколько коричневых тараканов; по крайней мере, я срезал одного из них, не сказав ни слова. Святой в углу кротко смотрит из своей золотой рамки, как будто хочет сказать, что бесстрастный дух не обращает внимания на такие пустяки. Что хорошего в том, чтобы замечать их? Это может только помешать мне насладиться великолепием творения, которое появилось вновь этим утром во всей своей красе.

Первый луч солнца был уходящей в небо линией зеленого и красного огня. Затем на северо-востоке появился странный свет: центр его выглядел как расплавленный металл и был обрамлен двумя дугами такого ослепительного сияния, что глазам было больно смотреть. Все вокруг окунулось в волшебную золотисто-белую дымку, деревья и кустарники были охвачены лучезарным сиянием, а вдали верхушки крыш и вершины холмов на фоне нежно-серого горизонта сияли белым светом. На заре звуки разливались странно завораживающе и неуловимо, как будто все это было волшебной игрой сказки.

Мы скакали обратно при ярком свете солнца; в последний раз я ехал верхом с Францем Вольфом и своими старыми товарищами. Меня перевели на батарею. Связист – мертв: да здравствует артиллерист!

Иваны пробудились. Мы толкнули их чрезвычайно сильно, теперь они отразили удар и перешли в наступление.

Прошлой ночью мы вспугнули в секторе батальона три разведывательные группы. Последняя состояла из двадцати человек. Лишь один из них упал за проволокой на нашей стороне. Что касается остальных, утром на полосе осталось много небольших холмиков, наметенных над телами убитых вдоль нейтральной полосы. Один из них все еще тлел. Наверное, у него была бутылка с зажигательной смесью и одна из наших трассирующих пуль попала в нее.

В течение ночи русские приходили с огнеметом. Иван теперь использует довольно много сильных взрывчатых материалов. На холоде грохот взрывов чрезвычайно громок. Осколки издают пронзительный, резкий свист, но эффект не очень велик. Мы слишком хорошо защищены. Снаряды наших тяжелых минометов наносят ивану гораздо больший урон. Они отскакивают от земли и взрываются в воздухе. Тем самым достигается гораздо большая убойная сила от эффекта рикошета артиллерийского снаряда, против которого не защитит ни один окоп. Когда сбрасывают свой груз наши «Штуки»[4], земля дрожит на километр вокруг.

В одной из рот устанавливают траншейный миномет, при помощи которого предполагают забрасывать окопы ивана дисковыми минами с расстояния в тридцать – сорок метров. Конструкция миномета напоминает катапульту римлян. Она очень примитивна. Такое оружие – порождение окопной войны. Когда фронт вновь начинает продвигаться, об этих штуках быстро забывают. Но эта игра в «римские игрушки» говорит о боевом духе подразделения.

Позавчера я впервые стрелял из орудия. Десять выстрелов. Это было удивительное ощущение. Забываешь обо всем – об опасности, о холоде. Это – дуэль. Фактически мы не были в опасности; все шло как на полигоне. Наш первый снаряд ударил возле землянки с солдатами, за которой мы наблюдали целый день. Мы выстрелили по двум другим землянкам. У третьей вверх взметнулся фонтан земли, как при взрыве мины. Это был наш прощальный выстрел. После этого мы отошли к С., где расквартировались некоторое время назад. Отсюда мы должны отойти на заранее подготовленные позиции.

Вчера я ходил проведать старую братию. Франц наконец удостоился Железного креста первого класса. В послужном списке говорится: «За преследование танка врага от пункта С. до следующей деревни и попытку подбить его из противотанкового ружья». Мы смеялись до того, что слезы катились по щекам. За это, среди всех прочих заслуг! В то время как он уже получил строгий выговор!

Все равно я был рад. Я пришел туда, как раз когда отделение выходило на построение. «Мы скучаем по тебе», – говорил потом Франц.

Мы немного стесняемся сентиментальности, но в этом что-то есть. «Старая братия»… это целый мир. Не так ли, отец?

Глава 4. Бой вокруг наблюдательного пункта «Красный»