Дневник немецкого солдата. Военные будни на Восточном фронте. 1941 – 1943

Один раз длинные колонны встали. Когда я наконец пробился в головную часть колонны, то увидел там несчастную крестьянскую подводу, застрявшую в грязи. Она, конечно, была перегружена. Бедная лошадь стояла, тяжело дыша, с раздувающимися боками, по ее брюху катился пот. «Конь капут», – причитала женщина, держа пучок травы перед его носом. Тогда даже я пришел в бешенство.

Когда наши собственные возницы подошли к трудному участку, они сели на лошадь без седла. Удар кнутом по заду лошадям в упряжке, несколько ободряющих слов, и лошади вытягивают. Это все проделано спокойно, в отличие от шума и криков в походных колоннах с лошадьми. Русские бьют своих лошадей, чтобы поднять; и они совершенно не имеют понятия, как обращаться с нашими более рослыми лошадьми.

В 19.30 мы повернули в лесистую местность для ночного отдыха. Она открылась перед нами через несколько сот метров, и мы обнаружили себя на краю лиственного леса, похожего на лесопарк, чьи древние деревья затеняли заросший луг. Небольшой крутой склон вел к чистому потоку. Сумерки опустились мягко и медленно, и на горизонте синева смешалась с красным огнем. Мы отбросили одежду и погрузились в теплую воду, в то время как первые звезды поднялись над нами. После всего этого шума, пыли и жары этот час стал необыкновенно чудесным.

Глава 15. Старый лес

В пять часов мы снова отправились в путь. Это была плохая дорога. Песок местами был таким зыбким, что пришлось делать бревенчатые настилы. Мы проходили между елей у железной дороги, ведущей в Б. На пути были две открытые долины, по которым нам нужно было пройти на некоторых отрезках марша. Здесь дорога, которая в других местах была широкой, сужалась до размеров проселочной. Повозки устремились вниз по склону и скопились перед тесниной. Они стояли так, что их колеса образовывали угол с поверхностью бревенчатой дороги, что грозило падением под тяжестью груза. С дикими криками возниц тяжело нагруженные повозки стукнулись и соскользнули через рытвины и фашины, уложенные в самых опасных местах. Грязь брызгами взлетала вверх, лошади тяжело дышали.

Поглядев некоторое время на все происходящее, мы начали действовать. На ближайшем холме были развалины деревни. Потребовалось всего пятнадцать минут, чтобы сходить туда и принести первую охапку бревен. Бревно за бревном – очень скоро у нас была твердая поверхность. Взялись за ступицы, хорошенько толкнули, и первая повозка снова была в пути. Постепенно затор рассосался, и повозки пришли в движение. Мы перешли через мост, который уже висел, шатаясь на своих опорах. Затем мы оказались на новой линии обороны. Она была на западной стороне речной долины – бастион из бревен и земли значительно выше человеческого роста. Перед ним уже орудовали команды, устанавливающие проволочные заграждения, и на переднем плане было уничтожено все, чем бы в качестве прикрытия мог воспользоваться противник.

В Б. мы свернули к северо-западу. Мы прошли через ворота разрушенной электростанции, которая когда-то была связана с большим промышленным предприятием. Затем мы проехали через мост шлюза с большим резервуаром и снова исчезли в лесах. Кабель высокого напряжения тянулся по столбам через просеку к каким-то другим заводам, прятавшимся далеко в пустынной местности.

И снова мы воевали с очередным болотом и песками. Бревенчатая дорога тянулась через зеленые лужи стоячей воды, где корпи деревьев поднимались, словно в изобилии выросшие мосты и острова. Иногда коварное болото скрывалось под предательским ковром красивого зеленого мха. Никто, кроме беглеца или преступника, не прошел бы тут. Деревья лежали там где они сломались от бури или от старости. Под крышей из густой листвы стояла абсолютная тишина зловоние лениво висело в неподвижном воздухе, в котором только слышалось гудение комаров Появилось открытое пространство, перед взором предстала деревня, появились дозорные передового охранения.

В старом лесу, в котором мы расположились постоянным лагерем, нас совершенно не видно. С его пихтами и елями, березами и буками лес протянулся через дюны и туманные низины. Далеко внизу стояли молодые деревья, рвущиеся к свету из-за стволов вековых деревьев, там зеленый полумрак, золотисто-изумрудный свет, играющий над папоротниками, над мохом и травой. Иногда это выглядит так, будто двигаешься под стеклом или на глубине освещенного солнцем водоема. Наши тяжелые ботинки бесшумно проваливаются в мягкую почву.

Среди мха блестят, словно гладко отполированные, листья кустиков голубики и гладкие красные ягоды клюквы. Тут настоящий грибной рай. Не знаю всех их названий и видов, но я нашел желтые шарики с точками чернильного цвета, которые всегда скрывались под покровом мха. Среди нас есть знаток, который настаивает на том, что это трюфели. Трюфели мы ели на юге Франции, где солнце раскаляло степы дома и в наших комнатах были полы из красного кафеля.