Вычитала в интернете грустное, пока искала издательства для шизофреников: «Большинство больных шизофренией после первого эпизода психоза не могут возвратиться к полноценной творческой деятельности». (Самохвалов В.П., 1994) Артём срать хотел на мой диагноз, как тут его из дома выгонять с такой активной жизненной позицией. Если бы не он – не было бы этого чтива. Если бы не вселенское зло – не было бы истории.
В музыкальном творчестве не получится прикрыться диагнозом. Музыка мила и сурова, как Артём. Был у меня один случай – я пела с коляской, качала малыша ногой, был ветер и снег, кто-то вошел в положение и сунул пятьсот рублей – мгновенная карма сработала, и изи мани пропили местные бродяги. Музыка – не попрошайничество, и давить на жалость – стыдно. В плане денег, необходимо рассчитывать на свой голос. У меня непререкаемый певческий дар, вот гитара и память – фарш. Но голос перекрывает недочеты, в моем случае. Надо написать побольше текстов с аккордами, перестать стесняться пюпитра, ноги в руки и вперед. Для меня важно разнообразить репертуар. 30 песен для выступления, а назавтра новые 30. Вот это в рамках приличия.
Кроме попорченной памяти, шиза никак не повлияла на музыку во мне. Музыка божественная и неубиваемая, всегда живая. Волшебство музыки сильнее, величественнее, могущественнее, вещественнее, доступнее, чем любые больные фантазии. Универсальный язык. Занимательность и масштаб шизо-видений не отпускает меня, но музыкой делиться более здраво. Я заканчиваю рассказ, приходите в ПИР.
Изначально ПИР в контакте задумывался, как «паблик искреннего реагирования». Я жаждала отдачи, общения, обсуждений. Теперь мы попировали по-иному. ПИР моей души. Все, что я хочу сказать CENSORED. Из формата ворд я ныряю обратно.
Пора и честь знать.
P.S. Может, встретимся на Трафальгарской площади.