Дневник «Норд-Оста»

— Так то, оно так Оля, только иногда утопающий цепляется за соломинку, как говорят у вас русских. Может я тебе, и верю, но только не до конца. Как-то всё выглядит не правдоподобно. Допустим, ты была в заложниках, но моя мать не такая была женщина, чтобы первой встречной изливать душу. Зачем? Она была умная женщина, и сама пошла на такой шаг, за который не только я горжусь ей, но и многие наши люди. Придёт день, когда мы станем во главе правительства, и героям установят памятники. А она не просто герой для своего народа, но ещё ко всему женщина, мать! Ей многие завидуют, а ты хочешь одного — спастись, и для этой цели, все средства подойдут. Вот скажи, у неё на руке было родимое пятно?

Я начала вспоминать, но родимого пятна не видела, хотя если честно не присматривалась. И на свой страх и риск сказала, что нет.

— Ты хорошо подумала?

— Да, — ответила я, — не было.

Он замолчал и отвернулся.

— Я проверял тебя, — сказал он с усмешкой, — родимого пятна не было, и ты либо угадала, либо действительно знала ответ.

Я решила не останавливаться, и что называется додавить его.

— Зураб я сама женщина, мне присуща слабость. Это вы мужчины — крепкие, сильные и не нуждаетесь в поддержке, но мы нет. Ты не думал о том, что каждый человек имеет право сомневаться при принятии решений. Прости, что скажу тебе это, и не прими за оскорбление, но твоя мать в последние минуты жизни сомневалась в своём выборе.

Он вскочил и чуть не набросился на меня с кулаками.

— Как ты смеешь, неверная оскорблять могилу моей матери! Кто дал тебе такое право? Или ты не боишься смерти?

Я вначале пожалела, что это сказала, но отступать было не куда.

— Боюсь смерти? А кто нет? Только за правду, умереть не страшно! Я сказала то, что видела своими глазами. Ты можешь меня убить. Только так, и было всё на самом деле.

Я села, и от отчаяния закрыла глаза.

«Будь, что будет», — решила я. Страх улетучился, я чувствовала прилив свежих сил. Как будто кто-то неведомый стоял за моей спиной и придавал уверенность. Ангел — хранитель? Возможно он, и я реально это понимала.

Зураб отвернулся к стене, но не ушёл. Он сложил руки на груди и как истинный воин размышлял. На лбу у него появились морщинки, и мой внутренний голос подсказывал мне, что в этом споре я одержала победу.

— Буду думать, но не надейся, что я спасу тебя, — сказал он. — Два дня я буду здесь, и если ты, что-то ещё вспомнишь, позови меня.

— Я, Зураб, всё рассказала и мне нечего добавить. Поступай, как считаешь нужным, — сказала я и отвернулась к стене, давая понять, что разговор окончен.

Он молча ушёл, а у меня внутри всё кипело от негодования и возмущения. Я приехала сюда ради него, а мне не верят. Как же так? Больно и обидно всё это пропускать через себя. Хотелось сильного мужского плеча, в которое можно уткнуться и расплакаться, как ребёнок. И я тихо, закрыв лицо руками заплакала. Пускай продают, на душе скопилось столько горечи, что не хотелось жить.

— Господи, — сказала я, поднимая голову к небу, — как же я устала от всего этого. Почему ты не слышишь мольбу мою? Неужели я такая грешница, что ты не видишь моих мучений?

И тут я вспомнила слова из Библии.

«…и волос с головы не упадёт без воли Отца вашего Небесного».

Размышления успокоили меня, и я легла на кровать и свернулась калачиком.

В этот день появился Максим, и сказал, что родные мои не хотят платить выкуп. Я растерялась, не зная, что ему сказать.

— Завтра приедет покупатель, и увезёт тебя, конечно в том случае, если ты ему понравишься.

Он говорил это с явным удовольствием, и с ехидным шипением как у змеи в голосе.

— Я принесу тебе вещи, переоденься.

— Это ещё зачем?

— А затем, что вид у тебя был товарный!

— А если я не буду делать, что тогда?

— Тогда? — Он ухмыльнулся. — Тогда ты останешься в горах навечно, понимаешь? Мне надоело с тобой возиться, дел хватает, и не до тебя, так что не доводи до греха. Сама подумай, твой жених очень состоятельный и уважаемый человек. Будешь ходить вся в золоте! У тебя будет всё, о чём мечтает каждая женщина. Свой большой дом, прислуга и деньги, в которых тебя ограничивать не будут. Только это в том случае, если ты будешь послушной девочкой. Потом меня вспомнишь с благодарностью.

— Тебя я буду только проклинать, — ответила я.

Он ушёл за вещами, а я обдумывала эту ситуацию.

«Надо подыграть, и не лезть в бутылку. Я смогу вырваться отсюда, в любом случае меня постоянно держать взаперти никто не будет. А это шанс получить свободу», — решила я, и стала ждать Максима.

Каждый человек актёр, кто-то больше, кто меньше, а у кого-то это смысл жизни на сцене. Максим принёс платье, и туфли на высоком каблуке. Размер мне подходил, но вот туфли…

— Ты знаешь, — сказала я ему, — я не люблю такую обувь и стараюсь не одевать.

Он посмотрел на меня непонимающим взглядом.

— Мне плевать, — сказал он, — что тебе не нравиться. Примерь, размер твой, или нет?

Я сделала кислую гримасу и с недовольным видом примерила туфли.

— Подходит, — буркнула я недовольно.

— В этой сумке косметика, она тебе пригодиться. Готовься на завтра!