Дневник обезьянки (1957-1982)

Джон Барри обрадовал меня, когда рассказал, что в Нью-Йорке очередь перед кинотеатром, где шел фильм, тянулась вокруг всей площади Таймс-сквер, а киномеханики вырезали из ленты кадры, запечатлевшие нас с Джиллиан в обнаженном виде. Если я не ошибаюсь, это был первый случай, когда в кино целиком показали обнаженное тело. Газеты подняли страшный скандал. Ко мне прилепилась кличка «Джейн Фотоувеличение Биркин». Она не отлипала от меня до того момента, когда я превратилась в «Джейн Я-тебя-люблю Биркин». В 1967 году, когда фильм показали на Каннском фестивале и он получил Золотую пальмовую ветвь, я была беременна Кейт и уже ходила с необъятным животом. Заранее напуганная шумихой, я отправила мать посмотреть «Фотоувеличение» в кинотеатре на Кингс-Роуд, но она, как всегда, оказалась на высоте: «Это прелестно! Вы там как две девочки в городском бассейне!» Я испытала огромное облегчение. Никто меня не узнал. Фильм не принес мне никакой славы, никто не засыпал меня предложениями новых ролей, зато несколько месяцев спустя у меня появилась Кейт.

* * *

Калифорния

Сегодня я впервые за пять дней выбралась на калифорнийский пляж, потому что наконец-то установилась хорошая погода. До того шел дождь и висел туман. Говорят, здесь это часто бывает. Я не особенно надеюсь загореть, но все равно приятно. Рассчитываю завтра вернуться домой. Страшно скучаю по Джону. Он сказал, что загорел и похорошел, хотя провел в Истбурне всего пару дней или что-то в этом роде. С ума сойти, гр-р-р-р…

В четверг я ходила к Тони Кёртису на пробы к фильму «Не гони волну». Не знаю, подойду я им или нет. Вроде бы они остались мной довольны, но у меня такое ощущение, что им нужна звезда – они придают огромное значение громким именам. Не исключено также, что я слишком молодо выгляжу, а они не хотят иметь проблем – мне на вид не больше шестнадцати лет. Не знаю, чем все кончится.

Лондон

Вчера провела восхитительный вечер с Дж. Никаких ссор, никаких споров. Я уж думала, что сегодня к обеду между нами наконец-то произойдет какое-то сближение. В четверг Дж. снова уезжает. У него это успело войти в привычку, вот я и подумала, что хотя бы накануне отъезда он проявит ко мне немного внимания. Но я почти его не видела. Он все время работал. Вчера он ни разу меня не обнял, даже не сказал: «Привет» – только читал, а потом лег спать. Я одинока и несчастна. Он уезжает как минимум на неделю – и это всего пять дней спустя после моего возращения из Америки. Не знала, что меня ждет такое одиночество.

11 декабря

У меня будет ребенок. Какое странное чувство. Всего девять месяцев – и пожалуйста. У меня было ужасное предчувствие, что я никогда не стану матерью. Я так на это надеялась и так часто делала вид, что не верю в возможность забеременеть, – что впору сунуть себе под платье мячик, чтобы извлечь его перед тем, как принять ванну, признав, что все это – вранье. В детстве перед сном я могла часами размышлять о том, как это будет – идеальный дом, семеро детишек… Я воображала, какие у них будут волосики, какие глазки… В моем представлении они были полным совершенством. Мама сказала, что в свое время занималась тем же самым. У нее было для обозначения этого особое словечко – thinkums[73]. Я боялась засыпать, потому что во сне теряла контроль над своими планами: моих любовников могли убить, мой дом разрушить, моих детей стереть с лица земли. Сейчас, когда у меня начал расти живот, я испытываю постоянную потребность его трогать. Как же это чудесно – перестать по-идиотски витать в облаках и растолстеть по-настоящему, и не только потому, что я нарочно выпячиваю живот. У меня болит грудь, и это доставляет мне огромное удовольствие. Странно будет рожать. Во всяком случае, так было, когда я перед зеркалом изображала родовые схватки и так в это верила, что на глазах появлялись слезы.

В поезде по пути в замок Меркюэс

Сейчас 18:10, на место я должна прибыть около полуночи. Журнал Elle прислал очень милого сотрудника по имени Франсуа, который проводил меня на вокзал. Я дала ему денег, в пересчете на наши примерно фунт, чему он очень удивился. Но он правда был чрезвычайно предупредителен, и без него я ни за что бы не нашла нужный вагон.