Дневник одинокого копирайтера, или Media Sapiens

– Я? – говорю я уже нормальным голосом. – Да ты первый начал тональность понижать. Я думал, тебе так лучше слышно.

– Нет, Антон, тебе показалось. Или с телефоном у тебя что-то, – отвечает Гена, но слышно его действительно фигово.

– Ладно, забей. Про завтрашний митинг вопросы есть?

– Вопросов нет. Антон, ты все это мне серьёзно говорил сейчас?

– Абсолютно.

Я отключился, бросил телефон на кресло и отправился в ванную. Целый час я стоял, подставив голову струям контрастного душа. К концу сеанса ко мне даже вернулась способность чётко мыслить. Я думал о Зайцеве, финансовом кризисе, реакции Вербицкого, холодном шампанском и почему-то о зелёном горохе в стручках. Не знаю, почему вдруг захотелось гороха? Вытершись полотенцем, я пришёл на кухню, открыл холодильник и нашёл там банку кукурузы «Бондюэль». Открыл её, порезавшись консервным ножом. Непонятно кому сказал «суки, блядь», то ли производителям кукурузы, то ли поставщикам ножей. Выложив кукурузу на тарелку, я минут пять сидел, глядя на неё, и высасывал из пальца кровь. Через пять минут я бросил заниматься этой хуйней и достал пластырь. Заклеив рану, прополоскал рот водой и вернулся на кухню, чтобы наконец поесть кукурузы.

Позвонил Гена:

– Как дела, Антон?

– Нормально, из душа вышел.

– Я хотел узнать, что с завтрашним митингом?

– А у тебя что-то меняется?

– Нет… у меня всё нормально. Просто… я подумал, у тебя могло что-то измениться.

– Ген, ты меня проверяешь, что ли? Типа, я был бухой и наговорил тебе какой-то херни?

– Ну… если честно… если честно, то да…

– Гена. Я все помню. Все в силе. Главное – больше людей.

Вернувшись к столу, я всё ещё ощущал стальной привкус во рту. Есть кукурузу мне расхотелось. Я снова выругался и включил телевизор.

По РТР я застал окончание документального фильма про быт современной молодёжи – «Код 14/88». Не особо поняв, в чём суть, переключил на «Спорт», минут пять пялился на синхронное плавание, потом переключил на Восьмой канал, где шли «Новости». Главной темой дня стало интервью прапорщика Зайцева, в котором он рассказал об ужасах, творящихся в его воинской части, о том, как старший офицерский состав избиениями и угрозами жизни его семьи заставлял его торговать оружием и боеприпасами. О том, как он после продажи автомата пришёл в часть, узнал о поимке покупателей, снова был избит офицерами, но убежал и шёл по снегу двое суток, чтобы сдаться милиции. О том, какая нынче жизнь у военнослужащих, без зарплаты, без квартир и без будущего. Он рассказывал, как мечтал выполнять лучшую из мужских работ – защищать Родину. Он мечтал о наградах, а получил вместо них отрезанную ногу. Речь была хороша. Единственное, что нужно было сделать, «опростонародить» её, потому что обороты копирайтера, выпускницы МГУ, никак не вязались с обликом прапора. После этого адвокат Шварц говорил о моральном облике армейского руководства, позволяющего офицерам творить беззаконие и проч.

Когда новости закончились, я ещё часа два отвечал на звонки коллег по работе, знакомых журналистов, западных аналитиков, друзей, каких-то тёлок и просто приятелей. Кто-то ужасался происходящим, кто-то просил прокомментировать событие. Одни спрашивали, как это могло случиться, других интересовало, что дальше. Судя по вопросам, сам Зайцев мало кого интересовал. Главными тезисами были: «а по Первому-то не показали», «убил этих подлецов и врунов» и «видимо, третий срок встретим в лагере».

Ещё через час «дело Зайцева» стало самой горячей темой в блогах рунета. На втором месте в yandex.blogs.ru был страх граждан перед надвигающимся банковским кризисом.

Вот так запросто, в два притопа, три прихлопа, можно сказать, с шутками да прибаутками, мы все глубже погружали информационное поле в атмосферу страха и ненависти…

Horror TV

Май 2007 года, Москва

За десять месяцев до выборов Президента РФ

Первые майские дни в этом году были холодные. Несмотря на заверение Росгидрометцентра, никакого существенного потепления не наблюдалось. Даже самые горячие любители пикников на природе не решались выбираться в лесопарковые зоны на традиционные, в канун майских праздников, шашлыки. А третьего вообще выпал снег, чем окончательно убил извечный лозунг «Мир! Труд! Май!» – потому как мир, конечно, пока ещё преобладал на планете, труда в эту первую неделю отродясь не бывало, а теперь и с маем не сложилось.

В воздухе витала какая-то всеобщая разочарованность. То ли из-за весеннего авитаминоза, то ли из-за грусти о том, что на работе и рассказать о праздниках будет нечего: ни тебе первых купаний, ни тебе заснувших в костре друзей. Улицы были пустынны, трудящиеся забились праздновать кто по домам, кто по ресторанам – раз про шашлыки и купание не расскажешь, хоть похмельной грустью поделишься. А кто и в Турцию отлетел. Ибо холодно.

В средствах массовой информации, ввиду происходящих там событий, наоборот, было отчаянно жарко. Круче, чем в Хургаде. Да что там, Хургада по сравнению с отечественной медиа казалась каким-нибудь Актюбинском. А происходило вот что.