Дневник одного гения (с илл.)

Все творчество Дали в его жизни. Разве у Мадонны не лицо Галы, разве вместе с Гал'oй и Святым Иоанном представлен не сам распятый Дали? И разве даже саму его подпись, соединенную с подписью Галы, не пронзает святое распятие?

Вихревое кружение тачек вокруг головы Мадонны, о которой нам известно, что она является местом рождения колоса-Христа, обретает объяснение в мифе о родах Юпитера, произведшего на свет Афину: этот последний накануне своего избавления с помощью топора Вулкана испытывал головные боли; эти вихревые приступы выражают ощущение головокружения, связанного с родами, и не случайно одна из статей, недавно опубликованных в «Ревю франсэз де Псиканализ», сообщает нам, что головные боли и головокружения, подобные тем, что испытывали Дали и Юпитер, связаны с травматизмом рождения.

Постоянное и непрерывное обновление, черпающее главные силы в архетипических источниках гуманизма, но оттого ничуть не менее тесно вплетенное в ткань истории, в свою историческую эпоху, характеризует, как нам представляется, самую суть далианского гения и позволяет причислять его к последователям великих традиций Мастеров Возрождения, на которых он так часто любит ссылаться. При всех своих поразительных, порой неистовых излишествах далианская вселенная принадлежит к великому барокко.

Доктор Пьер Румгэр

Приложение 5

САЛЬВАДОР ДАЛИ И АНГЕЛЬСКИЙ МИР

Оторвавшись от церкви, современники наши уже не страшатся более бесконечных пространств: они их притягивают; рационализация же Вселенной их, напротив, раздражает, она ведь несовместима с той неопределенной ролью, которую играет нынешняя наука в таинственном мире. Она не знала, что он так огромен и столь неслыханно странен. Если больше уже невозможно сформулировать определение миров, то к чему же тогда философствовать?

Но стоит заговорить ясновидящему Данте, поэту-теологу, и тотчас же возрадуется душа.

Мы проходим девять кругов Ада, Врата Чистилища, само Чистилище и все его закоулки. С седьмого неба прибываем в земной Рай… Потом после Рая. Прибываем на Луну, узнаем истинную причину ее пятен. И разверзлись небеса: вот небо Меркурия, небо Венеры, небо Солнца, Марса, Юпитера, Сатурна, вот восьмое: небо незыблемых звезд, торжества Христа. Затем идет девятое, место, где располагается Бог и девять Ангельских хоров…

«Я видел точку, излучающую свет
Столь яростный, что взор, им опаленный,
Не в силах выдержать слепительных лучей.
Вкруг точки круг светящийся вращался
С такой поспешностью, что превзошел любое
Движенье, что охватывает мир.
И сферу первую вторая окружала,
Потом шла третья и четвертая за ней,
Вкруг этой пятая и, наконец, шестая,
Седьмою окруженная…

За ней восьмая и девятая:

И каждой тем медленней вращенье проходило,
Чем больше от единства отдалялась;
Ведь только те, что близко от чистейшей Искры,
Способны истину испить до дна».

Песнь XXVIII

В одной из бесед, зарегистрированных с его согласия в 1956 году, Сальвадор Дали поведал мне, что ничто так не вдохновляет его, как идея Ангела. Дали высказал тогда желание написать небо, проникнуть за пределы небесного свода, дабы вступить в сношение с Богом. Бог для него есть понятие неуловимое и не поддающееся никакой конкретизации. Может, размышляет Дали, это и есть та самая субстанция, за которой охотится ядерная физика.

Тем не менее Бог для него, по его собственному признанию, не является и понятием космическим, ведь это накладывало бы на него определенные ограничения. Он видит его в совокупности противоречивых мыслей, которые невозможно свести ни к какой структурированной идее. Каталонец по сути своей, Дали испытывает потребность непременно прикоснуться к формам, и это сохраняет свою силу и в отношении к ангелам. «Еще совсем юным, — поверил мне он, — я составил про ангелов таблицу», а с некоторых пор он обратился к идее Вознесения Пресвятой Девы, и все это потому, заявил он, что вознеслась на небеса она силою ангелов. И Дали хочет узнать секрет такого вознесения.

В чем же заключается это движение?

(Сейчас нам предстоит понять, почему он воспользовался ядерным материалом в своем Вознесении.)

Дали воображает, что протоны и нейтроны суть ангельские элементы, ибо в небесных телах, поясняет он, содержатся субстраты субстанции, ведь именно по этой причине некоторые существа представляются мне столь близкими к ангелам — взять хотя бы Рафаэля и Святого Иоанна на Кресте.

«Температура Рафаэля — эта почти что холодная температура весны, которая в точности соответствует температуре Пресвятой Девы Розы».