Дневник одного тела

Учу Грегуара есть то, что он терпеть не может. В данном случае это запеченный салатный цикорий, которым Брюно упорно пичкает его, чтобы «сформировать вкус». Так вот, я стал тренировать Грегуара, учить его терпеливо анализировать вкус запеченного цикория. Иными словами, проявлять интерес к этой гадости, как я делал это в свое время с Додо, моим вымышленным младшим братом, чтобы научиться глотать их самому. Когда ешь, старайся распробовать, распознать настоящий вкус . Вот увидишь, это даже интересно — понять, почему та или иная еда невкусная. (Во время подобных экзерсисов я замечаю, что начинаю говорить «курсивом» — как папа.) Ну, начали? Начали! Сначала возьми в рот совсем немножко и подробно опиши этот вкус, в частности, эту горечь, которую ненавидит большинство детей (за исключением, возможно, маленьких итальянцев, которых с раннего детства приучают к горькому). Во второй раз возьми побольше, чтобы удостовериться в правильности этого описания, и так далее (только никогда не надо брать в рот сразу много: ты думаешь, что таким образом сократишь пытку, а вместо этого тебя просто стошнит). Грегуар прикончил свою тарелку с чувством чисто интеллектуального удовлетворения. Он утверждает, что у цикория вкус ржавых гвоздей. Гвозди так гвозди, лишь бы он безропотно лопал свой цикорий, пусть даже по-прежнему считая его отравой.

Ржавые гвозди… Это напомнило мне верзил, которые в моем детстве разгрызали велосипеды на ярмарке. Рассказываю об этом Грегуару. Один из них покусился даже на автомобиль — «Рено-Жювакатр». На что Грегуар меня спрашивает: А его мама знала, что он ест машины?

* * *

60 лет

Понедельник, 10 октября 1983 года

Мой юбилей. Почему десятилетия отмечаются с таким размахом? Мона созвала все ближнее и дальнее окружение. Интересно, а на моих похоронах их будет так же много? Как говорит Тижо, праздник всегда бывает двойной, потому что каждый десяток лет — это одновременно и похороны, и рождение. Еще вчера тебе было «далеко за пятьдесят», а сегодня — «только-только шестьдесят», говорит он, поднимая бокал за мое здоровье. Для твоей новой возрастной категории ты — мальчишка. Да здравствуешь ты! Все не так уж плохо. Ну-ка, задуй свои шестьдесят свечек, парень, ты рождаешься заново на целых десять лет!

* * *

60 лет, 10 месяцев, 6 дней

Четверг, 16 августа 1984 года

В саду отеля Т. под чьими-то неспешными шагами поскрипывает гравий; сейчас около часа ночи, рядом, прижавшись ко мне, спит Мона. Этот скрип — один из самых умиротворяющих звуков моей жизни.

* * *

61 год, 7 месяцев, 2 дня

Воскресенье, 12 мая 1985 года

Вчера днем повел Грегуара на «Грейстоука» — энную версию «Тарзана». Грегуар в восторге, а меня потрясла одна сцена: лорд Грейстоук, престарелый дедушка Тарзана, во время бритья, прежде чем намылить лицо, макает помазок в чашку с черным кофе. Попробовал сегодня утром проделать то же самое. Эффект поразительный! В результате вяжущего свойства кофе поры сужаются, а кожа еще минут двадцать сохраняет кофейный аромат. Кожа как у младенца, да еще и с запахом кофе. Мона в восторге. Она считает, что я становлюсь день ото дня все утонченнее.

* * *

61 год, 7 месяцев, 17 дней

Понедельник, 27 мая 1985 года