Дневник офицера КГБ

В кабинете Гауза собрались все начальники отделений. Поздоровавшись с афганцами, я выслушал доклад каждого из них.

Информация о готовящейся засаде была, но уж очень скудная.

— Почему не доложили? — спрашиваю Гауза.

— Вы же сами требуете тщательно проверять информацию, прежде чем докладывать.

Это называется — наступить на собственные грабли. Действительно, я требовал от начальника отдела и его подчиненных тщательной проверки и перепроверки информации, особенно той, которую мы передавали на реализацию в бригаду и спецназ.

— Ты прав, — сказал я, — но впредь о подобной информации докладывайте незамедлительно. Все свободны. Джахир, задержись, пожалуйста.

Через пару минут в кабинете остались только Гауз, Джахир и я.

— Хочу с вами обсудить один вопрос — только то, что скажу, должно остаться в этом кабинете. Руководству Управления доложим, когда сами определимся. Ясно? — Я посмотрел на афганских товарищей.

— Ясно, — кивнул Гауз.

— Ясно, — ответил Джахир.

— Последнее время информации по «духам» много. Информация неплохая, а где реализация? Где наши активные действия? — спрашиваю я.

— Мало, — соглашается Гауз.

— Да не мало, а крохи.

— Так оперативный батальон есть, — возражает он. — Для чего его создавали? Чтобы реализовывать агентурную информацию.

— Оперативный батальон — это «отдельная глава» книги. Нам самим надо активнее работать. Так сказать, по горячим следам.

— Самим? Отдел еле-еле на шестьдесят процентов укомплектован. А действующие сотрудники? Половина из них не имеет опыта оперативной работы. Сами же знаете.

— Знаю, знаю! Не горячись, — охлаждаю Гауза. — Поэтому и предлагаю создать боевую нештатную группу в количестве десяти человек, не больше. Желательно из офицеров и сержантов. Руководителем предлагаю Джахира. Что скажете?

— Надо подумать, — отвечает Джахир.

— Вот и подумайте! Завтра и обсудим. Посмотрите, кого из других отделов можно привлечь, — конечно, кроме пятого. У них и без нас работы хватает. Главное — пока никто ничего не должен знать: меньше знаешь — крепче спишь. — Видя удивленный взгляд афганцев, я добавил: — Поговорка такая есть, потом объясню.

Джахир ушел. Мы остались с Гаузом вдвоем.

— Слушай, при всех не стал говорить, тебе скажу. Не нравятся мне эти душманские «мероприятия». Вообще-то, раньше были засады?

— Всякое бывало, — отвечает Гауз, — но чтобы вот так, средь бела дня…

Действительно, со слов ребят, прямых террористических актов против нас, а также советников других ведомств до моего приезда практически не было. Обстрелы вилл, минирование дорог были и есть, но засады… Чем-то мы «духов» сильно огорчили.

— Думаю, душманы мстят за что-то, — предположил Гауз.

— Думку к делу не пришьешь. Поработайте с агентурой. Нужна достоверная информации. Меня не провожай. До завтра!

С этими словами я вышел из кабинета.

…Предположения Гауза о возможной мести подтвердились. За неделю до моего прибытия в Кандагар по нашей наводке спецназ завалил душманский караван, а с ним и американского советника. Планировалось взять его живым, но не получилось. В отместку американцы решили нас «пощипать». Каждое действие порождает противодействие. Диалектика…

Глава 3 Хамид

Во дворе горотдела я наткнулся на сотрудника второго отделения Хамида. Хромая на правую ногу, он тащил какой-то ящик.

— Что с ногой? — спрашиваю его по-персидски. По-русски он знал несколько слов: «хорошо», «как дела?», «спасибо».

— Два дня назад «подарок» от душманов получил.

— В ногу?

— Нет. Вот сюда, — показывает на точку ниже спины.

— Как же это тебя угораздило?

По закону «Пуштунвали»[31] афганцу получить в бою пулю в спину равносильно самоубийству. Убитого в спину не выносят с поля боя, не хоронят. Невеста, провожая любимого на войну, обычно советует: «Лучше приходи домой окровавленным, чем невредимым, но трусом», а получив известие о смерти в бою любимого человека, первым делом молит бога, чтобы он не был убит в спину и на него не пала тень подозрения в трусости.

— Как угораздило? — повторяю свой вопрос.

— Сидели в засаде. Душманы нас обнаружили и побежали. Мы — за ними, и вот… — Он развел руками.

«Как же надо было бежать за «духом», чтобы в попу пулю схлопотать?» — подумал я.

Что-то не о том подумал. Хамид сотрудник толковый, смелый… Оказывается, «духи», отступая, швырнули гранату. Одного сотрудника горотдела — насмерть. Хамид успел увернуться, но неудачно.

— Сильно болит? — спрашиваю его.

Кивает:

— Ни сидеть, ни спать не могу.

— Чего в госпиталь не сходишь?

— Был… Все равно болит…

Звоню Тахиру, спрашиваю:

— Занят?

— Говори, что хотел?

— Сможем сегодня Хамида в госпиталь определить?

— Что у него?

— В пятую точку ранение получил. — Предвосхищая вопрос Тахира, говорю: — Был он в афганском госпитале. Вроде подлечили, но выглядит паршиво.

— Хорошо, забирай с собой. С госпиталем договоримся.

Приехав на базу, высадили Стаса на вилле, с Тахиром поехали в госпиталь. В операционном отделении — тишина. Вымерли все, что ли? Даже непривычно… Заглянули в реанимацию. Раненых нет, только медсестра Анюта расставляла в шкафу какие-то пузырьки.