Дневник офицера КГБ

— Жуткое место. Запросто могут из гранатомета шмальнуть. Гляди в оба! — опережая Тахира, влезает в разговор Стас.

Смотрю в сторону камыша, действительно становится не по себе. Крепче сжимаю ствол автомата.

— Вот на той неделе, — подливает масла в огонь Нур, — по «уазику» так долбанули, что и карданного вала не осталось.

— А трупы! Трупы! Сколько их было? Смотреть страшно! Обгорелые головешки, и кругом оторванные руки, ноги, головы, — подпевает Стас.

Втягиваю шею в плечи. Кажется, сиденье сейчас продавлю. Точно стошнит. Видя мое напряжение, Тахир, хитро подмигивая, толкает меня локтем в бок — мол, «лапшу вешают».

Вон в чем дело.

— Мужики! — подчеркнуто дрожащим голосом, почти кричу, — кончайте по ушам ездить, у меня от этих страшилок каблуки вспотели! Вам что, вчерашнего вечера мало? Ничего, я на вас еще отыграюсь! Заразы. Дайте срок, — добавляю уже веселее.

— А что было вчера? — спрашивает Тахир.

— Проходил курс молодого бойца. Отрабатывал упражнение «тревога», — отвечаю я.

— Они еще и не то могут! — смеется Тахир. — Вот однажды…

Тут раздался голос шефа:

— Третий! Третий! Я первый! Как у вас?

— Первый! Я Третий, у нас все нормально, идем за Вторым, — ответил Нур.

— Третий! Внимательнее, въезжаем в Дехходжу.[13] Конец связи.

— А что такое Деххо…

Стас прерывает мой вопрос.

— Кончай базар. Слышал команду шефа? Еще узнаешь.

Молча смотрю по сторонам. Автоматы взяли на руки, шутки кончились. Слева и справа от дороги одни развалины, как на фотографиях «Сталинград 1943 г.». Славно поработала наша авиация.

Дальше начинается поле, которое заканчивается ветхими строениями, а за ними — «зеленка», «родовое гнездо» душманов; до нее метров четыреста, не более. Прохожих почти не видно. На поле редкие фигуры людей, днем они дехкане, а ночью — «душмане».

Да, невеселое место Дехходжа! В Кандагаре было два «исторических места»: Дехходжа и Черная площадь. Точную характеристику ей дал в своей песне девятнадцатилетний паренек из ДШБ.[14]

Проклятая Черная площадь!
Никто не отбелит тебя.
Как много печали и горя
Ты людям уже принесла.
О сколько детей ты убила!
Скольким инвалидность дала!
Будь проклята, богом забыта,
Тебя не отмыть никогда!..

Дальше здания менее разрушены. Становится оживленнее. Навстречу едут машины, снуют торговцы с повозками, груженными различным товаром, проходят женщины в паранджах и с детишками на руках. Работают лавки, ремонтные мастерские. Нормальная жизнь.

Проезжаем «площадь Пушкина».[15] Поворот — и вот центральная, единственная относительно безопасная улица в Кандагаре. По ней даже можно ходить пешком, если есть желание взбодриться.

Последний поворот — и мы медленно въезжаем на территорию Управления МГБ Афганистана. Небольшой, довольно уютный дворик с апельсиновыми деревьями и высочайшими кустами роз. Таких кустов я еще не видел. А какие розы на них цвели: рубиновые, темно-красные, розовые, кремовые, желтые, бордовые! С разрешения богбона (садовника) я постоянно срезал по семь роз, которые очень долго свежими стояли у меня на столике в комнате.

В двухэтажном здании — когда-то это была гостиница — находились кабинеты руководства, секретариат и наша мошаверка.

Мошаверка (вольное производное от слова «мошавер») состояла из двух небольших комнат с окнами: одно выходило во двор Управления, второе — на «зеленку». В этих комнатах проводились совещания, встречи с подсоветными, как мы называли наших афганских товарищей, и обеды.

Мошаверка также служила нам укрытием от душманских снарядов. После объявления в 1987 году правительством Афганистана политики национального примирения, «духи» до неприличия активно стали вести обстрел Управления. Мы попросили афганское руководство заделать кирпичом окно с видом на «зеленку». Они это сделали. В полкирпича заложили проем окна — какая — никакая защита от снарядов.

По периметру дворика, в одно-двухэтажных домиках, размещались различные службы. На северной стороне возвышался высочайший, метра в три, забор.

— За ним пакистанское консульство, — видя, с каким любопытством я разглядываю забор, сказал Женька-борода.

Удивленно смотрю на него? Может, прикалывает? Управление МГБ и пакистанское консульство — соседи? Что-то новенькое…

— Соседи, соседи, — читая мои мысли, продолжает Евгений. — А что? Очень удобно. Можно разрабатывать пакистанские спецслужбы, как говорится, не отходя от кассы. Привыкай, еще не то увидишь. Это — Афганистан!

— Всем в мошаверку, общий сбор, — раздался чей-то голос.

Короткий инструктаж шефа.

— Задача ясна? Вопросы есть? Вопросов нет. По местам. Сбор в 13.00. Тахир, Александр, — со мной, к начальнику Управления.

Входим в просторный и уютный кабинет начальника Управления. Навстречу из-за стола поднимается Гульхан. После традиционных приветствий Игорь Митрофанович представляет меня.

— Наш новый сотрудник, Александр. Владеет персидским языком.

Гульхан еще раз протягивает мне руку.

— А мы уже знакомы.