Дневник осени

Мы с Ринзи одновременно повернулись, когда Шон выкрикнул мое имя. Он улыбается мне, прежде чем присоединиться к своей команде. Они занимаются общефизической подготовкой: делают отжимания. Я вижу, как напрягаются мышцы его рук, чтобы удерживать тело в нужном положении. Я обхватываю руками колени, чтобы не выскочить на поле и не потрогать бугры его бицепсов.

У меня аж слюнки текут. Если я собираюсь регулярно наблюдать за ним во время тренировок, мне придется запастись слюнявчиком. Я беру телефон и, делая вид, что проверяю входящие сообщения, приближаю изображение и делаю фото, чтобы отправить Дженне. Я посылаю его безо всяких объяснений. Они здесь не требуются.

Я планировала заняться уроками, но наблюдать, как Шон бегает короткие дистанции, гораздо увлекательнее. Он стремителен, его руки и ноги ритмично движутся в такт бегу, каждый мускул его безупречно загорелого тела перекатывается и играет.

«Он как пантера в джунглях», – пишу я Дженне.

«Если тебе повезет, он на тебя набросится», – присылает она ответ.

Но, как это ни грустно, единственный, кто действительно мечтает на меня напасть, это Ринзи. Она смотрит так, словно готова съесть меня заживо. Готова поклясться, что из ее глаз вылетает настоящее пламя, когда в перерыве между забегами Шон направляется ко мне и падает на траву рядом.

Не обращать внимания на эту ведьму. Ведь рядом со мной пантера.

– Спасибо, что согласилась подождать, – говорит Шон, делая глоток из бутылки с водой.

– Да, это действительно стоит благодарности, – отвечаю я, поправляя свой конский хвост. – Непросто высидеть на таком солнцепеке. Похлеще любой аэробики!

– Это из-за больших нагрузок на сердце, которые ты испытываешь, наблюдая, как я бегаю?

– Да уж, – смеюсь я в ответ. – Ты такой быстрый!

Он тоже смеется и делает наклоны вперед, растягивая мышцы.

– Да? Что именно ты имеешь в виду?

– Бег, – поясняю я. – Быстрый бег.

– Ну, не такой уж я и быстрый. Я, конечно, вполне ничего, но мое настоящее призвание – футбол.

– Да, кто-то говорил мне, что ты – квотербек. Подожди-ка, так это ты и был!

Я могла бы так болтать весь день, но Шону нужно возвращаться на беговую дорожку. Я даже не смотрю на Ринзи. Она сейчас, должно быть, вонзает иголку размером с ее шест в мою куклу вуду.

Хотя вероятнее, она строит планы, как еще унизить меня. Я слышала, сайт школы пытались оснастить дополнительной системой защиты от хакерских атак, но это лишь заставит Ринзи быть более изобретательной. Она либо создаст от моего имени фэйковый аккаунт на «Фейсбуке», либо выложит на страничку в «Пинтерест»[37] очередные фотографии, по сравнению с которыми та предыдущая покажется просто парадным портретом.

Мне невыносимо мучиться в ожидании, что нового задумала против меня Ринзи. Невыносимо постоянно оглядываться, вместо того чтобы наслаждаться развитием отношений с Шоном.

Ладно, расслабься и получай удовольствие. Но будь начеку. Если Ринзи еще что-нибудь предпримет, я позабочусь о том, чтобы ее все-таки поймали. Я испытываю в этот момент такую решимость, что вытаскиваю свой блокнот, чтобы это записать.

«Дорогой папочка, – начинаю я. – Я отказываюсь позволять Марине Треске влиять на мою жизнь. Она не сможет больше поступать безнаказанно, но, с другой стороны, никакие ее поступки не будут иметь для меня никакого значения».

Минуту я задумчиво жую ручку, а потом добавляю: «Было бы просто здорово увидеть, как она опозорится прямо на моих глазах. Пусть она поскользнется и упадет, а ее шест сломается».

Я засовываю блокнот обратно в сумку и возвращаюсь к наблюдениям за Шоном. У меня уже были парни-спортсмены, но никогда раньше я не относилась к числу подружек, яростно болеющих на трибуне. Кроме как в случае с Дженной. Но она столько для меня сделала, что заслуживала моей преданности.

Что же касается Шона… Пожалуй, я могла бы стать его преданной болельщицей. И даже получать от этого удовольствие.

Серьезно?

От громкого вопля кровь стынет в жилах. Я смотрю на площадку и вижу, как Ринзи поднимается с земли. У меня по телу бегут мурашки. Она так вскрикнула, что, должно быть, что-то себе сломала. А ведь я только что пожелала ей упасть. Но нет, она не хромает. Она вся в грязи, руки в стороны, а ноги полусогнуты. Напоминает походку людей, которые так сильно обгорели, что любое соприкосновение причиняет им боль. На травму не похоже. Ее товарищи по команде, включая Шона, бросаются к ней, сгрудившись, но вскоре немного отступают назад.

– Просто оставьте меня в покое! – визжит она.

Некоторые отходят, но несколько девчонок вместе с ней уходят в раздевалку. Я внимательно наблюдаю это зрелище вплоть до момента, когда ко мне подходит Шон.

– Что с ней случилось? – спрашиваю я.