Дневник пакостей Снежинки

– Если сюда приходит посторонний человек, ты просто Сахар Медович. А со мной прямо медведь гризли злобный.

– Перестань, – поморщился толстяк.

– Любую другую женщину ты будешь слушать, не заговоришь, как со мной: «Докладывай. Медленно. Четко». Я же не твой сотрудник, который в чем-то провинился. Сам всегда твердишь: если человек пришел на прием, его надо приветливо встретить. Значит, посторонним пряники, а мне сковородой по…

– Давай не нервничать, – предложил полковник. – Хочешь кофе и пирог с заварным кремом? С удовольствием угощу тебя.

Я сменила гнев на милость:

– Ну ладно.

– Вот и славно, – обрадовался Дегтярев, – забудем про истерики. Докладывай. То есть… слушаю тебя… э… моя радость, очень внимательно.

Я расхохоталась.

– Все! Прощен! За многолетнюю дружбу я слышала от тебя слова «моя радость» дважды. Один раз очень давно, когда у тебя от того, что объелся салатом из черной редьки, сердце прихватило. Ты решил, что умираешь, и пришел в романтическое состояние. А второй раз сейчас, и, честное слово, не пойму почему. Вроде ты выглядишь вполне здоровым.

– Просто я подумал, что ты права, – вздохнул толстяк, – я никогда тебя не хвалю. Нехорошо это.

Вот тут я забеспокоилась.

– Милый, тебе плохо? Что-то болит? Ты никому не сказал, пошел к врачу и услышал неприятный диагноз? Все лечится, не бойся.

Александр Михайлович покраснел.

– Я здоров со всех сторон. Вечно ты чем-то недовольна!

Я выдохнула. Все нормально. У Дегтярева всего-то случился приступ любви ко мне. У мужчин это бывает, они чаще всего в самый неподходящий момент говорят женщине комплименты. Желание стать Ромео нападает стихийно, но не тогда, когда нам надо. Сколько нас, девочек, которые решили устроить праздник мужу в годовщину свадьбы? Детей отдали бабушке, на столе бутылка вина, свечи, сама в красивом платье, с прической, макияжем, в туфельках на каблуке. Дверь открывается, входит супруг. Молчит. А ты ему:

– Милый, как я выгляжу?

И вместо горы комплиментов, букета, подарка в ответ раздается:

– Нормально. Дай поесть, я устал.

Бесполезно рыдать, напоминать о годовщине, упрекать в равнодушии. Ничего приятного вы не услышите. Почему? Потому что жена, по мнению мужа, на пустом месте ссору затеяла, не достойна она любви и ласки. Через пару месяцев стоишь у плиты в халате, на голове кошки дрались, макияж – румянец от жара сковородки, где котлеты шкворчат, и вдруг муж говорит: «Любимая! Ты самая лучшая на свете». Ну что ему стоило эти слова сказать в тот момент, когда ты от обиды рыдала?

– Начинай, – повторил полковник.