Дневник пани Ганки

Да. Ради приличия я подождала пять минут с часами в руках и вошла в клинику. Даже не думала над тем, что именно я им скажу и как поведу себя. Слава богу, у меня достаточно сообразительности, чтобы понять, как стоит вести себя в любой ситуации. Терпеть не могу esprit de l’escalier^[88], что случается, например, с Тото, который, если застать его врасплох, никогда не может найти нужных слов. Только на следующий день, после долгой и тяжелой задумчивости, он отыскивает остроумный и точный ответ. (Естественно, «остроумный» и «точный» по его мнению.)

Я встала перед дверью. Та была слишком тонкой. Я хорошо слышала их смех.

«Вот я вам сейчас посмеюсь!» – сжала я зубы.

Стоило подождать еще минутку, поскольку меня вдруг охватила такая злость, что, войди я в подобном настроении, наверняка наговорила бы им нечеловеческих гадостей и лишь скомпрометировала бы себя. Они могли бы тогда думать, что я устроила на мисс Норманн засаду и будто я ревную.

Я легко, но решительно постучала в дверь. Долгая пауза – и наконец голос Тото:

– Прошу.

Нажав на ручку, я ворвалась в палату с такой свободой, словно меня там давным-давно ожидали.

– Ах, что за встреча! – воскликнула я. – Как же я рада вас видеть! Что скажете, мисс Норманн, этому легкомысленному убийце и самоубийце, который едва не лишил себя и меня жизни?! Как прекрасно, что вы решили проведать его!

На лице мисс Норманн не читалось никакого чувства, кроме обычной учтивости. Зато лицо Тото замерло в какой-то комичной и отвратительной гримасе. Выглядел он так, словно проглотил сваренное вкрутую яйцо и оно застряло у него в горле.

Я же с первого взгляда увидела две вещи: эта баба сидела на кресле на приличном расстоянии от постели, зато самым нахальным образом сняла не только пальто, но и шляпку. Подобное амикошонство^[89] было возмутительным. Если она полагала остаться тут бог весть на сколько времени, то я быстренько с этим разберусь.

Сделав вид, будто не замечаю его замешательства, я обратилась к Тото:

– Представь себе, как мне повезло! Отец отложил свой отъезд, и у меня есть для тебя время. Я принесла грильяжные конфеты, которые ты так любишь.

Тото скорчился под моим взглядом, словно червяк.

– Как ты себя чувствуешь? – болтала я беззаботно и демонстрируя внимание. – Рука не слишком болит?.. Может, тебе приподнять подушку?.. Вы даже представить себе не можете, насколько беспомощны и безоружны все мужчины во время болезни. Я, правда, всего три года замужем, но в этом смысле опыта у меня все равно больше, чем у вас, мисс Норманн. Тото, любовь моя, тут не слишком жарко? Давай открою тебе окно?

С губ Тото сорвался какой-то неясный хрип, который должен был означать, что ему и вправду жарковато. Между нами говоря, я этому нисколько не удивилась. А будет ему еще жарче!..

Я старательно укутала его и открыла окно. Во дворе было почти так же тепло, как и в комнате. Я все еще чувствовала на себе взгляд мисс Норманн. Та смотрела изучающе, пока я наводила порядок на прикроватном столике. Интересно, не послужит ли мое поведение в отношении Тото аргументом в ее попытках убедить Яцека вернуться к ней.

Яцек, естественно, не примет это во внимание. Во-первых, он безгранично мне верит, а во-вторых, я никогда не скрываю от него (по крайней мере, в последнее время) того, что думаю о достоинствах Тото. Он не раз смеялся до слез, слушая разные истории о Тото. Не сомневаюсь, что будет просто хохотать над чьим-либо утверждением, будто между мной и Тото существует нечто большее, чем обычная дружба. Тем более не поверил бы он мисс Норманн. Но она не может этого знать, а потому, вероятно, попытается плести интриги.

Тем свободней, тем демонстративней я придавала своему поведению видимость наибольшей фамильярности. Перебарывая совершенно противоположное желание, даже погладила Тото по лицу. При этом поняла, что он недавно приказал себя побрить. Все для мисс Норманн. И одновременно я продолжала говорить с ней.

– Какая симпатичная ваза, – промолвила я. – Где вы такую достали?

Тото дернулся на постели и сглотнул горлом так, словно подавился. Она же, не в силах этого увидеть, к его ужасу, ответила:

– Я слишком плохо знаю Варшаву. Не могу сказать точно. На какой-то длинной улице, в очень большом магазине.

– Прекрасно подобрано к цвету роз, – кивнула я. – Ты должен следить, Тото, чтобы в вазе были именно такие розы. И как… как вы себя чувствуете, вернувшись из Крыницы?

– О, спасибо. Все прекрасно.

– А не встречались ли вы в Варшаве с паном Жераньским?

– С кем? – спросила она с искренним удивлением.

– С паном Жераньским, который был вашим партнером по лыжным прогулкам. О, мисс Норманн, у вас, как вижу, истинно девичья память, если речь идет о ваших ухажерах.

– Ах, этот, – проговорила она быстро. – Просто я плохо запоминаю польские фамилии. Они все кажутся мне похожими. Если речь о пане Романе, то я прекрасно его помню. Но в Варшаве не видела. Кажется, он собирался уехать в Швейцарию.

– Он очаровательный юноша. И по-настоящему симпатичный. Не находите?