Дневник пани Ганки

Теперь, когда мы уже знали, что она шпионка, не дали себя обмануть. Она говорила о каких-то торговых делах, о сроках оплаты, векселях, импорте и о всяком таком, но нам было понятно, что она пользуется условными словами, а на самом деле рапортует о результатах переговоров с Яцеком. Это было совершенно ясно, и Фред (вот уж гениальная голова) принялся быстро записывать все, о чем она говорила. Когда же закончила, мы начали расшифровывать полученные сведения. Задание наше было облегчено и тем еще, что мы знали предмет разговора: дело Яцека.

Фред оказался мастером интерпретации, но пригодилось также мое участие, и в немалой степени. Через час у нас была готова картинка. Из нее следовало, что мисс Норманн верила в уступчивость Яцека и особенно рассчитывала на мое влияние на него. Давала она также понять своему собеседнику (скорее всего, какому-то главному шпиону), что Яцек ни о чем не подозревает.

Вот этого мы долгое время никак не могли понять. О чем же он мог подозревать? И тут Фред предложил очень правдоподобную версию. По его мнению, это могло касаться именно документа, подтверждающего, что некогда они вступили в брак. По крайней мере некоторые слова этой женщины позволяли делать вывод, что тех документов у нее нет. А возможно, их и вообще не существует.

В ее разговоре по телефону дважды были подчеркнуты слова о «подготовке средств для оплаты». Это могло означать, что мисс Норманн после получения ожидаемых ею дипломатических документов должна вручить Яцеку свидетельство о браке. Фред даже ушел в своих гипотезах настолько далеко, что и вовсе поставил под сомнение проблему двоеженства. Настаивал на том, что брака могло не быть – или же его могли сфальсифицировать. Он потирал руки и говорил:

– В любом случае положение твоего мужа не так уж и опасно, благодаря этому вот аппаратику, который я установил. Понимаешь? У твоего мужа сейчас есть свидетель его разговора с мисс Норманн.

– Верно, – заметила я. – Но ты ведь не пожелаешь признаться, что подслушивал.

– Отчего же? Естественно, при необходимости я признаюсь в этом. Это часть моего ремесла. Я детектив. Само собой, мне придется признать, что я следил за мисс Норманн по твоему поручению.

– Это было бы скверно. Дело бы тогда обрело огласку, и я решительно не вижу, как бы это смогло помочь нам с Яцеком.

– А помочь могло бы – и сильно. Прежде всего, вы бы выбили из рук этой женщины ее оружие. Благодаря услышанному разговору, твой муж наперед, еще только составляя рапорт, мог бы заявить: «Эта дама угрожала мне придуманным ей же двоеженством, чтобы шантажировать меня и вынудить доставить ей секретные государственные документы. А мой детектив, господин Фред Хоббен, был свидетелем всего разговора».

– И что с того?

– Как это что? Мисс Норманн будет мгновенно арестована, не сумеет отказаться от своего шпионажа, и никто ей не поверит, что вся та историйка с двоеженством – правда.

– Но ведь она отчетливо угрожала Яцеку, что в случае ее ареста информацию о его двоеженстве огласит кто-то другой.

– Моя дорогая, поверь моему опыту. Я убежден, это лишь часто используемый преступниками прием шантажа – а скорее, способ обеспечить себе безопасность. На самом деле бывает так, что после ареста никто ничего не делает достоянием огласки – или боится за собственную шкуру и предпочитает оставить сообщника его судьбе.

– Но я все же опасаюсь, Фред, того, что случится, если она исполнит свои угрозы.

– А каков тут другой выход? Ведь твой муж не согласится выполнить задание?

– Наверняка нет.

– Да и ты не станешь его отговаривать.

– Я никогда не имела такого намерения.

– Значит, нам следует действовать. Наиболее разумным будет, если ты тотчас пойдешь домой и расскажешь мужу о том, что мы слышали его разговор с мисс Норманн.

Я испугалась:

– Как это – «мы»? Мне бы тогда пришлось рассказать ему все.

Он рассмеялся:

– Ну, рассказывать всего нет необходимости.

– Но то, что я давно уже знаю о его двоеженстве, что обратилась в ваше агентство в Брюсселе, что… проводила с тобой долгие часы лицом к лицу в отельной комнате – об этом он узнает.

Фред развел руками:

– Увы. Однако другого выхода у нас нет. Впрочем, ты ведь не обязана ему говорить, что читала письмо, адресованное ему. Он бы тебе поверил, даже скажи ты, что только после его признаний решила действовать самостоятельно и обратилась за помощью в наше агентство.

– Верно, – согласилась я.

– А если речь о том, что мы с тобой бывали тут без свидетелей… Ты ведь сама говорила, что муж питает к тебе безграничное доверие.

– Естественно, дорогой, но я бы предпочла устроить все чуть иначе.

Фред покачал головой:

– Увы, другого способа я не вижу.

После короткого совещания мы решили, что я поеду домой, а Фред останется дежурить при наушниках. Нам следовало поддерживать телефонную связь, информируя друг друга обо всем. Поскольку же я не застала Яцека, который оставил мне записку, чтобы я его ждала, то села и принялась за описание всех тех происшествий, так сильно потрясших меня. Я очень беспокоюсь, не сделает ли Яцек чего-то непредвиденного.

Пока пишу, часы бьют пять, а его все еще нет.