Дневник пани Ганки

Суббота, вечер

Если бы я умела создавать драмы, сцена, которая случилась между нами с Яцеком, производила бы на зрителей колоссальное впечатление. Итак, сначала он входит. Вернулся столь изменившимся, что его и не узнать: бледный, с кругами под глазами и с отчаянием во взгляде. Даже одежда его, казалось, отражала изрядную подавленность.

Он не встретил меня как обычно, но тяжело сел на софу, опустил голову и некоторое время молчал, нервно выламывая пальцы.

Мог ли Яцек допускать, что нынче, когда он окончательно утратил всякую надежду, когда пришел сообщить мне, что уже не находит никакого спасения ни для себя, ни для нашего брака, именно у меня, у своей жены, отыщет помощь, спасение и совет!

Он начал говорить голосом тихим, прерывистым и глухим:

– Ганечка… Кое-что произошло… Женщина, о которой я тебе рассказывал, наконец-то раскрыла причины своих поступков. Ты должна быть готова к худшему… Она поставила мне условия такого рода, что ни принять, ни выполнить их я не в силах. Не хочу иметь от тебя секретов. Оказалось, все дело не во мне. Тот факт, что некогда мы были женаты, она намерена использовать, чтобы заставить меня совершить поступок самый подлый… Она хочет, чтобы ее молчание я оплатил похищением секретных государственных документов. Поскольку же не могу сделать этого – и даже ни на миг не способен задумываться о столь позорном предложении, учитывая к тому же, что немедленно должен поставить власти в известность о том, что эта женщина – опасный агент иностранной разведки, тебе следует быть готовой к любым последствиям. Если я до сих пор и не написал рапорта, то лишь потому, что хотел обо всем предупредить тебя. – Пока он говорил, губы его дрожали. Он потер ладонью лоб и добавил: – Сегодня эта… дама будет арестована. Однако у меня нет против нее никаких доказательств. Она уверила меня, что давно подстраховалась перед такой возможностью. И мне кажется, говорит правду. Мой рапорт она представит властям как неудачную попытку мести, как бесчестный и наивный способ избавиться от… законной жены, требующей моего к ней возвращения. Если ей поверят – а поверить должны, поскольку у меня нет никаких доказательств ее вины, – она будет освобождена и тогда уж я мгновенно… окажусь в тюрьме, обвиненный в двоеженстве и клевете. – Он поднял на меня глаза. – Я окажусь за решеткой и буду осужден. Потому, зная все это и прекрасно понимая, что дело не может быть решено иначе, я найду для себя другой… выход. Но речь не обо мне – о тебе… Скандал и компрометацию предотвратить будет невозможно. Однако следует отыскать способ, благодаря которому ты хотя бы немного оказалась бы от него прикрыта. Лично я такого способа не знаю. Могу уже сегодня сообщить своим знакомым, что ты со мной порвала… Возможно, было бы лучше, если бы ты на некоторое время уехала за границу… Не знаю. Кажется, правильнее всего было бы прибегнуть к помощи твоего отца и рассказать ему все. Он человек разумный. Думаю, сумеет дать тебе наилучший совет.

– Ты уже говорил с ним? – спросила я беспокойно.

Яцек отрицательно качнул головой:

– Нет. Не говорил, хотя это стоило бы сделать. Но у меня не хватило смелости. Я не прошу ни его, ни тебя о прощении, поскольку знаю, что я его не заслужил и не получу его. Впрочем, мои счета закрыты. Я заплатил огромную цену за ошибку своей молодости. Однако прекрасно отдаю себе отчет, что ошибки эти должны быть покараны. И только сейчас понял, отчего та женщина стала моей любовницей, а после завлекла меня в брак. Она уже тогда была шпионкой, поэтому использовала меня как простодушного дурака, через которого получит доступ к людям из дипкорпуса. Похоже, воспользовавшись ситуацией, она рылась в секретных бумагах, доверяемых мне в ту пору. Бросила меня, когда я стал для нее бесполезен, а теперь вернулась, имея надежду выманить шантажом новые секреты страны. Впрочем, тут ничего не поделаешь… Повторюсь: это мои счета, и я их оплачу… Но в данном случае речь о тебе. Мерзкая женщина угрожала, что сумеет втянуть в этот грязный скандал и тебя. Я, конечно, в подобное не верю. Но не исключено, что она сумеет придать своим обвинениям видимость правдоподобия. Похоже, всему виной твоя поездка в Крыницу…

– Моя поездка?

– Да. Ты там познакомилась с ней, не зная, что имеешь дело как раз с той женщиной, которая нас разделила. А поскольку в Крынице, как она настаивает, кто-то обыскивал ее комнату, утверждает, что сделала это ты в сговоре со мной. Это дурацкое обвинение, но с целью избегнуть необходимости объясняться тебе лучше всего было бы выехать на длительное время за границу и не оставлять здесь адрес. Женщина, о которой я говорю, – это Элизабет Норманн.

Я кивнула:

– Знаю об этом.

– Знаешь? – удивился он. – Ты догадалась?..

– О нет. Я с самого начала считала это дело куда серьезней, потому не могла опираться на догадки. Я знаю, знаю точно, кто она – и кем была – та женщина, что выдает себя за Элизабет Норманн.

– Я ничего не понимаю.